была категорична – сама я заниматься этим ни за что не стану. А они не хотели моего бунта.
Но даже несмотря на такое жесткое правило с моей стороны, это место вызывало у меня тошноту. Мне было искренне жаль девочек, работающих здесь. Ни одна из них не попала сюда по своей воле, и ни одна не могла выбраться просто так. Было лишь три пути. Первый – состариться. Так себе перспективка. На это ушли бы десятки лет, ведь бедных женщин держали здесь порой до самого климакса. А после идти было уже некуда. Ни семьи, ни работы, ни образования. Второй путь – стать «профнепригодной». И это был единственный сносный способ. Поэтому на что только не шли местные пленницы – ранили своё лицо ножом так, что оставались непоправимые шрамы, переставали принимать контрацептивы и рожали, сами не зная, от какого из ублюдков, от которых их тошнило, прыгали из окон, чтобы получить инвалидность… Ну и третий – умереть. Да, были и те, кто выбирал этот способ.
А меня не устраивал ни один из них. Я не зря была профессиональным шпионом. Все три года, что я находилась здесь, я строила план. Следуя ему, я смогла бы покинуть это место. Но пока никак не могла придумать, что делать дальше. Любые предположения заводили в тупик. Ведь я уже чертовски много знала. Они достали бы меня где угодно.
Я взглянула на часы – 04:21. Смена в борделе закончилась час назад. Тогда почему за стенами было столько шума? Я проверила под матрасом украденный мной у пьяного клиента АК 47 и весь свой запас боеприпасов – два патрона. Всё было на месте. Я накинула халат и вышла в коридор, где меня ждало неприятное зрелище. Двое ребят, работающих на босса, тащили под руки новую девочку. Та упиралась, кричала, кусалась, но делала этим только хуже.
Эти ребята придумали особо коварный способ наказания непослушных. Ведь просто избить девочку было нельзя, на ней остались бы синяки. Поэтому каждой прикрепляли специальный ошейник. Такие используют для дрессировки животных. Он управляется с пульта и бьёт током. И у этого метода был огромный недостаток – током било сразу всех, у кого были такие ошейники. Снимали их только перед душем, а после возвращали обратно. Так что любая провинившаяся наказывала заодно и всех остальных, после чего свои же могли избить виновницу.
В связи с моим особым положением, мне такого не досталось. И мне искренне жаль было наблюдать за этими зверствами, но что я могла? Даже в случае побега у меня не было выбора, кроме как бросить их там. А я не могла спасти даже саму себя… Под оглушительные крики я вернулась в свой чулан и попыталась заснуть. Мне нужно было выспаться перед сменой. Вечером мне предстояло очередное задание…
глава 2
Всю ночь я ворочалась и не могла уснуть. Утром ужасно болела голова и проступили темные круги под глазами. Я заглянула в зеркало и попыталась исправить ужас на своём лице, но в этот момент в комнату постучали.
– Входите, – не поворачиваясь к двери, сказала я. Мне очевидно ничего не угрожало, ведь клиенты начнут появляться ближе к вечеру.
– Доброе утро, Саманта
– Привет, Эдриан.
Эдриан… Он руководил здесь всем. Появлялся дважды в неделю. Любил носить черную рубашку поверх белой футболки. Молодой, красивый, но жутко скользкий тип, иначе зачем он работал на мафию? Естественно, он побывал здесь уже со всеми девочками не по одному разу, и каждая мечтала, что он вытащит её отсюда. Многие были влюблены в него и мечтали о большой и крепкой семье с ним. Я списывала это на стокгольмский синдром. Каким бы красивым, умным и галантным он ни был, он всё же имел отношение к их заточению здесь. Ко всему прочему, у Эдриана была жена, чего он не скрывал.
– Ты помнишь, что ты должна будешь сегодня сделать? – строго спросил он, присев на край моей кровати.
– Забудешь такое, – фыркнула я.
– Соберись, пожалуйста. Это – важная работа. Ты ведь хочешь отсюда выбраться?
– Для кого ты так сладко поёшь, Эд? Еще никому не удавалось просто так уйти отсюда.
Эдриан вздохнул:
– Может, удастся тебе? – он как-то печально улыбнулся, посмотрев на меня. – В любом случае, работу ты должна сделать. Вот вся информация об объекте, – Эдриан как обычно протянул мне папку с бумагами, – там же и все остальное, что тебе нужно узнать.
– Всё понятно.
– Саманта, я не враг тебе. Но всё же, зови меня Эдриан. Ни к чему эти бытовые сокращения. Мы не дома. Это работа.
– А где тогда дом?
Эдриан проигнорировал мой вопрос и вышел из чулана. Я недовольно ухмыльнулась и принялась изучать содержимое папки. «Скоро всё закончится» – думала я. Следуя плану, сегодня я уже должна была оказаться на свободе. Сегодня. Именно поэтому я не спала последние две недели. Мне снился мой побег.
Чёрные, идеально ровные стрелки ложились на мои веки. Яркая алая помада обводила контур губ. Безупречные локоны струились по спине. Чёрное платье не скрывало моих плеч, однако его шелковая ткань спадала до самых каблуков. Лишь разрез с одной стороны игриво открывал часть бедра. Я вышла из своего чулана, смерила взглядом длинный коридор и направилась к лестнице, ведущей вниз.
На первом этаже, куда пролегал мой путь, находился просторный холл, обставленный дорогой, изысканной мебелью. Алые занавески лишь слегка приоткрывали вид в сад, находящийся вокруг борделя. На стенах висели картины известных художников, пробуждающие в клиентах самые сокровенные фантазии.
Все уже собрались. Я, по сложившейся традиции, выходила последней. Девочки суетились вокруг клиентов, стараясь всем угодить, чтобы не заработать после окончания смены удар током. Я горделиво зашагала в другой конец зала. Все взгляды мгновенно стали прикованы ко мне. Так было всегда, стоило мне появиться. За меня предлагали баснословные суммы, но смотрящая всегда отказывала без объяснения причины.
Сегодня здесь был Эдриан. Вокруг него сразу же собралась небольшая толпа голодных клиентов, желающих выкупить меня.
«Саманта не продаётся, – услышала я обрывки фраз Эдриана, – Нет, даже за столько. Это для VIP. Да нет же, дело не в том, что вы – неважные клиенты. Важные, безусловно. Просто она… на особом балансе. В который включено всего несколько человек. Нет, если включать в этот баланс и других, она уже не будет особенной. Ну да, потеряет в цене. Чем больше клиентов она будет обслуживать, тем меньше её стоимость. А я не могу допустить, чтобы
