был сделать: он поцеловал Катарину.
— С тобой просто сладу нет, — сказала она.
— Вот как? — сказал он.
— Не надо было… — сказала она.
— Тебе не понравилось? — спросил он.
— А чего ты ждал? — сказала она. — Дикой, неукротимой страсти?
— Я же тебе повторяю, — сказал он, — я никогда не знаю, что может случиться.
— Попрощаемся, и все, — сказала она. Он нахмурился.
— Хорошо, — сказал он.
Она снова произнесла небольшую речь.
— Я ничуть не жалею, что мы с тобой поцеловались. Это было очень-очень мило. Нельзя было не поцеловаться, мы же стояли так близко. И я всегда буду помнить тебя, Ньют, и желаю тебе счастья.
— И тебе, — сказал Ньют.
— Благодарю тебя, Ньют, — сказала Катарина.
— Тридцать суток, — сказал Ньют.
— Что? — сказала она.
— Тридцать суток на гауптвахте, — сказал Ньют. — Вот во сколько мне обойдется один этот поцелуй.
— Мне… мне очень жаль, — сказала она. — Но я тебя не просила идти в самоволку.
— Знаю, — сказал он.
— И вовсе ты не герой, — сказала она, — и никакой награды не заслужил: наделал глупостей, тоже мне герой!
— Наверно, приятно быть героем, — сказал Ньют. — А твой Генри Стюарт Чэзенс — герой?
— Мог бы стать героем, если бы пришлось? — сказала Катарина. Она с неудовольствием поняла, что они уже снова идут по лесу, забыв о прощании.
— Ты его действительно любишь? — спросил Ньют.
— Конечно, люблю! — с жаром выпалила она. — разве я вышла бы за него, если б не любила?
— А что в нем хорошего? — спросил Ньют. Катарина остановилась.
— Ты понимаешь, до чего отвратительно ты себя ведешь? — сказала она.
— Да, в Генри много, много, много хорошего! И, наверно, много плохого. Но это не твое дело! Я люблю Генри и не обязана обсуждать с тобой его достоинства.
— Прости, — сказал Ныот.
— Странно, честное слово! — сказала Катарина. И Ньют опять поцеловал ее. Он поцеловал ее, потому что ей явно этого хотелось.
Они зашли в огромный фруктовый сад.
— Как же мы оказались так далеко от дома, Ньют? — спросила Катарина.
— Шаг за шагом, по лескам, по мосткам, — сказал Ньют.
Совсем близко, на колокольне школы для слепых, зазвонили колокола.
— Школа для слепых, — сказал Ньют.
— Школа для слепых, — повторила Катарина. Она покачала головой в каком-то сонном недоумении. — Но мне же пора домой! — сказала она.
— Давай попрощаемся! — сказал Ньют.
— Как только я хочу с тобой проститься, ты меня целуешь, — сказала Катарина.
Ньют сел на скошенную траву под яблоней.
— Давай посидим, — сказал он.
— Нет, — сказала она.
— Я до тебя не дотронусь! — сказал он.
— Не верю, — сказала она.
Катарина села под другим деревом, в двадцати шагах от него. Она закрыла глаза.
— Желаю тебе увидеть во сне Генри Стюарта Чэзенса, — сказал Ньют.
— Кого?
— Желаю тебе увидеть во сне твоего чудного жениха, — сказал Ньют.
— И увижу! — сказала она. Она крепко зажмурилась, чтобы представить себе своего жениха.
Ньют зевнул.
Пчелы гудели в ветвях, и Катарина чуть не заснула. Открыв глаза, она увидела, что Ньют и в самом деле заснул. Он даже начал тихонько похрапывать. Целый час Катарина не будила Ныота, и пока он спал, она смотрела на него с глубочайшим обожанием.
Тени от яблони пошли к востоку, колокола в школе для слепых зазвонили снова.
— Чик-а ди-ди-ди, — завела песенку синичка. Где-то далеко зажужжал стартер машины, зажужжал и умолк, снова зажужжал и, умолкая, совсем затих.
Катарина встала из-под своего дерева и опустилась на колени перед Ньютом.
— Ньют! — позвала она.
— А? — сказал он и открыл глаза.
— Поздно! — сказала она.
— Привет, Катарина! — сказал он.
— Привет, Ныот! — ответила она.
— Я тебя люблю! — сказал он.
— Знаю, — сказала она.
— Слишком поздно, — сказал он.
— Слишком поздно, — повторила она. Он встал, крякнул, потянулся.
— Очень славная прогулка, — сказал он.
— По-моему, тоже, — сказала она.
— Что ж, расстанемся тут? — сказал он.
— А куда денешься ты? — спросила она.
— Доберусь до города, явлюсь по начальству, — сказал он.
— Всего хорошего! — сказала она.
— И тебе тоже, — сказал он. — Выйдешь за меня замуж, Катарина?
— Нет, — сказала она.
Он улыбнулся, пристально посмотрел на нее и быстро пошел прочь. Катарина следила, как он становится все меньше и меньше, теряясь в длинной череде теней и деревьев, и знала, что стоит ему сейчас остановиться, обернуться, позвать ее — и она бросится к нему. Другого выхода у нее не будет.
И Ньют остановился. Он обернулся. Он позвал ее.
— Катарина! — крикнул он.
Она бросилась к нему, обхватила его руками — говорить она не могла.
