вживую Кемп была еще красивее, чем на экране.
— Мальчики или девочки?
— Девочки. — Вернее было бы сказать «Девятилетние проказницы».
— Не возражаете, если взглянем на место преступления? — перебил Кевин.
Нора быстро кивнула.
— Конечно. Простите. Они в западном гостевом домике. Следуйте за мной.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
МУЖ
Кайл Пеппер постепенно осознавал, что он растяпа: гостиная, некогда бывшей опрятной и чистой (во время отъезда Кэрри и Майлз в Калифорнию), теперь была захламлена банками из-под пива, грязными стаканами, недоеденными пачками чипсов и несколькими использованными ватными палочками. Обычно Кэрри шагает за ним, наводя порядок на ходу, а теперь, когда они с Майлзом улетели, все стало скапливаться в кучу.
Прошли всего сутки, а он уже потерял пульт и устал готовить. Кэрри вернется через три дня, а он уже определился с первым горячим блюдом, которое хотел бы съесть: грибной супчик с жареным лучком и двойные пирожные с шоколадной крошкой на десерт.
Он открыл двустворчатую дверь шкафа со своей стороны и снял с вешалки чистую рабочую рубашку. Переступив через полотенце, надел серую рубашку на пуговицах с логотипом водопроводной компании на левом кармашке. В верхнем ящике комода лежали трусы, ловко свернутые в «трубочку» — как суши, — и мужчина схватил черные короткие боксеры и нацепил их на себя, затем открыл тяжелый нижний ящик и достал штаны «Кархарт» цвета хаки.
По меньшей мере, не нужно было париться о стирке. Перед тем как Кэрри уехала, она запасла рабочие рубашки и брюки, к тому же, опустошила сушилку и оставила стопку чистых полотенец прямо у душа, дабы не пришлось звать ее, чтобы она принесла после купания.
Зашнуровав рабочие ботинки, заправив рубашку и затянув ремень, он прошел через узкий коридор на кухню. Темно-зеленая стойка уже была завалена остатками пиццы, пластиковыми стаканчиками и поясом с инструментами.
Сев за круглый столик, за которым семья обычно завтракала, отодвинул тарелку с отсыревшими остатками «Заиндевевшие хлопья» и снова позвонил Кэрри. Как и в прошлый раз, Кайл попал на голосовую почту, поэтому раздражение нарастало.
Для женщины, которой нравилось болтать с ним в момент утреннего пробуждения, могла бы уже позвонить ему. В Калифорнии было уже десять. Майлз по-прежнему жил по висконсинскому времени, так что, скорее всего, мальчик на ногах уже несколько часов; Кайл не требовал досконального отчета об их времяпровождении, просто быстрый звонок: поболтал бы с сыном и дал бы Кэрри несколько инструкций по безопасности, чтобы после смог отправиться на работу со спокойной душой.
Он пытался вспомнить, что супруга говорила вчера вечером, когда они готовились ко сну, о том, во сколько примерно они выедут утром. В восемь? Девять? Он не слушал: внимание было сконцентрировано на том, как открыть банку пивка так, чтобы та не услышала, и прикинуть, не слишком ли поздно пойти в Квик-Трип на углу до закрытия.
Во сколько бы ни было время выезда, они с Майлзом уже точно находились в парке, возможно, разодетые в диснеевские шапочки и футболки, на какой-нибудь знаменитой экскурсии. Майлз воодушевленно подпрыгивает на сиденье, а Кэрри фоткает все, чтобы попозже выложить в сеть с каким-нибудь бесящим хэштегом.
Он пошевелил извилинами и додумался, что социальные сети — простейший способ узнать об ее деятельности. Кайл завершил звонок, не оставив голосовое сообщение, и нажал на приложение Фейсбук, игнорируя ярко-красный флажок с уведомлениями о новых запросах на добавление в друзья и обновления, появившиеся после последнего посещения сайта около года назад. В отличие от жены, Кайл отложил налаживание отношений и общение с людьми в один ящик с колоноскопией. К несчастью, Кэрри была королевой документирования всего, что касалось их жизни — даже рак Майлза, — и уже наверняка опубликовала запись об их дне и расписании, если не три или четыре записи к этому времени.
Кайл зашел на страницу и с удивлением заметил, что Кэрри сменила фотку в профиле, на которой были изображены она и Майлз, на одиночный снимок — лишь она одна, вяло улыбающаяся в камеру. Селфи, сделанное в их ванной комнате, судя по бело-синим обоям за спиной. Что-то в этой фотографии было не так, и он уставился на нее, пытаясь понять, что именно.
Ее улыбка. Она была такой чопорной, такой натянутой, и в то же время слабоватой. Словно она хотела улыбнуться, но в то же время и заплакать.
Он прокрутил страницу вниз на последнюю запись. Что-то было неладным, поэтому прокрутил дальше, затем обратно вверх. Кайл проверил даты на записях, уверенный, что ошибся.
Что-то тут не сходилось.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ДЕТЕКТИВ
Фара, Кевин и Нора срезали путь через дом, что представлялось кратким обзором по тому, как живут представители высшего сословия. За восемь лет, минувших с тех пор, как Фара работала в частной охране в Бел-Эйр, она успела позабыть на что похожа эта жизнь. Воспоминания пронзили до глубины души — знакомые уколы зависти и отчаяния. За ее благоговейным трепетом перед окружающей обстановкой всегда следовало болезненное осознание того, что это вовеки принадлежит кому-то иному.
Нора шла впереди, ее босые ноги бесшумно ступали по черному дереву. В доме стояла тишина, как в музее или мавзолее. Хотя с точки зрения обстановки слово «музей» подходило больше. Основываясь на не наметанном глазе Фары, картина, заключенная в золотую раму и освещенная подвесным прожектором, мимо которой они только что прошли, была написана Пикассо. А когда они спускались по винтовой лестнице со стеклом, на стене рядом красовалась коллекция работ Энди Уорхола. Стены, мебель и шторы были полностью белыми, что выгодно подчеркивало дорогое искусство. Единственное, что еще больше отвлекало внимание, — это сама Нора Кемп, и если Бог задался целью сотворить женщину без изъянов, то задуманное Им до ужаса добротно получилось.
Даже Кевин, который обычно не замечал женщину, если только та не была мертва или виновна, при виде Кемп выпрямился и проверил, как заправлена рубашка в брюки.
Кинозвезда легким шагом спускалась по лестнице. Рыжие волосы подпрыгивали и развевались за спиной, точно пламень факела, подхваченный ветром.
— Я разместила прислугу в беседке у бассейна. Можете поговорить с ними там, хотя вчера вечером у всех был выходной. И именно тогда это, должно быть, и произошло. — Она запнулась, затем ступила на последнюю ступеньку.
— Почему так думаете? — Кевин опередил Фару с вопросом. — Вы что-то слышали?
Она развернулась. Гладкая кожа между бровями сморщилась, когда она задумалась.
— Ничего, что привлекло бы мое внимание. Мы, наверно, должны были услышать выстрел, но, вероятно, решили, что
