фокус, беря крупным планом нарисованные на мертвецах знаки.
— Что за каракули на них намалеваны? Кто-нибудь знает? — я поднял голову, успев заметить, как Советник и княжна обменялись быстрыми взглядами.
Как интересно, у них общие секреты? А с остальными поделиться не хотят? Я показательно нахмурился, и оба поняли, что безмолвный обмен не остался незамеченным.
— Рассказывайте, — велел я, не слишком уверенный, что собеседники поведают именно правду, а не навешают лапши, искреннее считая, что юному правителю незачем влезать в такие дела.
Однако оба удивили, почти в унисон заявив:
— Это неоязычники.
Скрябин произнес с кислой миной, Юлия с раздражением. Какая разная реакция на одни и те же слова.
— Какие еще неоязычники? Наши?
Княжна отрицательно качнула головой.
— Нет, скандинавские. Неовикинги, практикующие человеческие жертвоприношения Одину. Как они говорят: — «возвращаясь к истокам».
Сообщение заставило на несколько секунд зависнуть.
— Они сумасшедшие, ваша светлость. Кучка психопатов, не признающие общечеловеческих правил. Изгои, которым нечего терять, — сказал Советник, чем заслужил неприязненный взгляд со стороны княжны. Похоже у нее на это имелось свое мнение, отличное от чиновника.
— Они маги? — не понял я. — Пытаются через ритуалы увеличить силу?
— Некоторые да, но не все, — ответила Юлия, бросила еще один косой взгляд на Советника и быстро продолжила, не дав тому заговорить: — Официально власти Скандинавского альянса их не поддерживают, но ходят слухи, что движение финансируется в том числе через органы муниципального управления нескольких норвежских и шведских городов.
— Это только слухи, — быстро произнес Скрябин, явно о чем-то сильно переживая. Он тревожно посмотрел на меня, но тут же скосил глаза в сторону.
— У них есть корабли? — я продолжил расспросы, не обратив внимания на реакцию Советника. Тот скорчил кислую мину, но промолчал.
— Разве что рыболовецкие траулеры, — ответила Юлия. — Давать военные корабли скандинавы им все же не рискуют, понимая, чем это может закончится.
— Правительство Скандинавского альянса официально признало группировку неовикингов радикальным объединением и запретило ее на своей территории, — быстро проговорил Скрябин.
— Но не всех, а только силовое крыло. У них есть еще общественная организация, призванная популяризовать среди населения древние верования, — возразила княжна. — Она не запрещена, и больше того — процветает. Многие крупные скандинавские компании и предприниматели жертвуют им огромные деньги, и это не запрещается.
— Связь между неоязычниками и Обществом за древние верования до сих пор официально не подтверждена, — скупо напомнил Советник, но выглядел он при этом сильно недовольным.
Сзади раздался гул мощных двигателей — очередной авиалайнер заходил на посадку. Мельком оглянувшись на небесного гиганта, способного за раз перевезти до четырехсот пассажиров, я вернулся к разговору.
— Они что идиоты, зачем полезли в земли Бельских?
На мгновение по лицу Юлии скользнула гримаса раздражения.
— Это уж не первый инцидент с этими ублюдками на нашей земле, — неохотно призналась она. Ей явно не нравилось говорить о подобной слабости. А это именно она — слабость. Ведь после первого раза их не убили, раз психи полезли на чужую территорию второй раз. Или сколько раз они уже сюда лезут?
— Для них северные земли имеют мистический смысл. Древние капища сакральных мест поклонения силы. В древности здесь проходила граница между миром смертных и богов, — торопливо пояснил Скрябин. Он все больше переживал, с тревогой вглядываясь в мои глаза, где медленно растекался лед.
— Эти придурки верят, что там должен проходить рубеж между реальным миром и миром божественных сущностей, — с презрением бросила Юлия. — И плевать, что все эти дебильные верования, базируются на знаниях, когда понятия не имели о спутниковых снимках и нормальных картах. Для них мир живых заканчивался на границе земель куда древнескандинавские племена просто боялись заходить.
Я качнулся с носки на пятку, засунув руки в карман брюк, рассеяно оглядел, готовящийся к полету белоснежный бизнес-джет с черным соколом на борту.
— Мда, а теперь похоже они не боятся туда заходить, — протянул я, хмуро обдумывая ситуацию.
Советник открыл рот, собираясь что-то сказать, но его перебила Юлия.
— Старый князь запретил реагировать на нападения, не хотел раздувать конфликт, — она покосилась на Скрябина и злорадно закончила: — И ближайшее окружение его в этом поддерживало.
Намек на Советников более чем прозрачен.
Да, биологический папаша, это не дед. Тот бы сразу поджарил задницы всем причастным и непричастным. Или хуже того — организовал ответный карательный рейд, стерев с лица земли пару десятков городков Скандинавии.
Властители Северного Удела всегда славились жестким нравом, и только на последнем природа отдохнула, сделав слабохарактерным слизняком. Под конец жизни и вовсе сошедшим с ума. Что забавно, он наверняка думал, что поступает логично, не видя какой на самом деле наносит вред.
С Советниками понятно, эти по натуре не вояки. Им бы жизнь послаще, да проблем поменьше. И не дай боги, выйти на улицу под «холодный ветер и проливной дождь».
— Хочу напомнить, что за все предыдущие инциденты власти Скандинавского альянса в полной мере выплатили компенсацию, — осторожно произнес Скрябин. — И принесли официальные извинения.
— И сильно это помогло? — с кривой усмешкой спросил я, боковым зрением успев заметить, как вспыхнули глаза Юлии. Она догадалась, что последует дальше.
Советник тоже это понял, кисло заметив:
— Это может раздуть никому не нужный конфликт.
— Зато отучит некоторых идиотов от нападений на земли Бельских, — парировал я и повернулся к княжне: — У клана есть боевые корабли?
— Два эсминца, — с готовностью подтвердила Юлия. — Не самые современные, но вполне готовые для боевых действий.
Скрябин протестующе поднял руку, сделав последнюю попытку помешать, как он считал напрасному кровопролитию.
— Ваша светлость, я не думаю, что…
— Не беспокойтесь, Глеб Павлович, я не собираюсь отправлять в бой лично вас, — бесцеремонно перебил его я. — Этим
