он ездил на ферму Сигилд переманивать тамошнего работника Готца к себе.
Пахотными землями участок Марва, насчитывающий лишь полсотни гектар, богат не был, и ему оставался лишь один выход — выращивать грибы в теплицах. Одну подобную он уже на скорую руку оборудовал, благо, денег за пленение Фабиана Шталя ему хватило бы на целую дюжину таких строений, но ему, увы, серьезно не хватало опыта работы. Всю свою жизнь он предпочитал черенку лопаты ложу карабина, который теперь тихо покрывался пылью в оружейном шкафу внизу, в бункере.
Энн же занималась тем, что ей поручил лорд Манфред — а именно налаживала отношения с Орденом механикеров, который после поражения в Терции Шталей решил переехать на юг. Был ли это политический жест, или же мастера в самом деле разочаровались в графе, Марв сказать не мог, хоть и часто спрашивал жену о ее работе. Вернее, о попытках ее работы. Не приученная к труду Энн, оставшаяся без строгого надзора мастера Ванека, не могла восемь-десять часов в день разбирать старые документы и заниматься делами. Обычно она валялась в постели до десяти часов, далее спускалась в рабочий кабинет, где отвечала на почту и заполняла различные документы примерно до двух часов дня, после чего предавалась лени и тем немногочисленным развлечениям, что были доступны ей в глуши и без того провинциальной Терции.
Марв покачал головой, сел в ногах жены, прикрыл глаза. После вчерашней попойки, во время которой он все-таки сумел уговорить Готца сменить место работы, голова раскалывалась, будто полено под колуном.
— Энн, можешь кагэ сделать с бутербродом каким-нибудь? Я себя чувствую, будто гриб червивый…
— Скажи служанке, она…
— Энн! — мягко сказал Марв.
— Ладно-ладно, иду, — Энн показала мужу язык и, нарочито лениво поднявшись, посеменила на кухню.
Она до сих пор не осознала тот факт, что она больше не Айзенэрц, и что теперь на ее фамилию всем плевать. А скоро всем будет плевать даже на фамилию Айзенэрц. Феодалов до сих пор уважали лишь потому, что у них были армии. Да и что толку от этих армий, когда из столицы прилетит королевский эскадрон смерти и втопчет в грязь и герб, и замок, и черт знает что еще. Так уже было с Эссваном — где гарантия того, что подобное не повторится с Терцией, Дельтой, Белой гаванью? Отказавшись от бытия наемника и поднявшись на несколько уровней вверх, Марв стал чуть лучше понимать жизнь. Он считал, что будущее за теми, кто что-то производит, и именно поэтому строил свои теплицы. Будь у него больше денег — открыл бы какую-нибудь мануфактуру. Но все же с чего-то начинают.
На кухне загремела посуда. Марв взял инфопланшет жены. Так он и думал — на электронном устройстве был открыт паршивенький брукштадский роман о любви местного полицейского (некоего подобия городского стражника) к воровке. Какая же чушь… Марв еще раз зевнул.
Сегодняшний день он планировал посвятить отдыху. Электрооборудование из Эссвана ему обещали привезти только к началу следующего месяца, ограду на участке он давно восстановил, да и погода на дворе стояла такая, что ему не хотелось даже из-под толстого одеяла высовывать свой нос, не говоря уже про дом.
Энн принесла кагэ с куском хлеба, чмокнула Марва в щеку и помчалась к рабочей ЭВМ, присланной из Дельты. Она, наверное, была единственным человеком в Терции, кто умел обращаться с подобным оборудованием. Более старые ЭВМ, стоявшие в прочих домах, замке или городских учреждениях, не шли ни в какое сравнение с этой машиной, подарком Ордена механикеров. Она имела автоматическое подключение к сети, не только к локальной, терцианской, но и к общей, покрывавшей все Сумеречные земли, легкую удобную панель ввода, два огромных монитора, находящихся друг над другом, и высокие вычислительные мощности. Как сказал механикер Дагберт, привезший сие чудо в их дом Энн, на подобной ЭВМ можно было вычислять даже полеты космических кораблей.
Марву подобное было чуждо. Он предпочитал всем этим премудростям тяжесть револьвера в руке. Хах, револьвера…
Давненько он уже не держал в руках оружия. Женившись на Энн, Марв обещал ей больше никогда не принимать участия в боях. Девушке хватило всех тех перестрелок, что произошли рядом с ней последний год. И Марв сдержал свое обещание. Из револьвера он стрелял лишь пару недель назад, когда выбрался в далекий лес, вырезал на стволе некое подобие мишени и выпустил целый барабан.
Лишь одна пуля попала точно в цель, еще одна — в паре пальцев, все прочие разлетелись непозволительно далеко. Чтобы попадать, стрелять надо много и часто. А что это? Так, баловство. Но он обещал Энн остепениться. Да и ему самому хотелось замедлить темп своей жизни. Страшно однажды посмотреть в зеркало и в своем отражении увидеть ублюдка, отброса общества. Кто такой наемник? Тот, чье слово не стоит ровным счетом ничего. Тот, чью верность можно купить. Тот, кому никто не доверяет. Не этого хотелось Марву от своей жизни. Да, наемник порой имеет много денег, куда больше, чем любой крестьянин или житель города. А порой его, наемника, разорванное гранатой тело закапывают в неглубокую лунку под забором. Умирать Марву не хотелось. Слишком часто он чувствовал смерть рядом с собой. Слишком часто рядом летали пули.
Он прекрасно помнил, как глянул в зеркало незадолго до свадьбы. Морщины, виски, подернутые ранней сединой, а самое страшное — взгляд. Пустой, как дырявый кошель, и мертвенно-белесый, словно у рыбы. Такими глазами он смотрел на последнюю свою жертву — Мацея Айзенэрца, двоюродного брата Энн. Да, его убил не он, а Астор, офицер терцианской гвардии, но кто стрелял в это знатное ничтожество из револьвера? Он, Марв. Попади он тогда — убил бы. Не дрогнул бы. Также, как и многих до него. Нет, такой жизни определенно стоило положить конец.
ЭВМ Энн загудела. Марв одним глотком выпил успевший поостыть кагэ, откусил от куска хлеба и потянулся за валяющимися на столике бумагами. Здесь, в потертой папке «под кожу», находились записи покойного мастера Ванека. Их Марв нашел, когда вернулся ненадолго в город перед тем, как окончательно переехать в дом на окраине Терции. Служанки, ведомые скоростью и непоседливостью Энн, не обратили на старую папку никакого внимания, а вот бывший наемник…
Он слишком хорошо знал, сколько могла стоить некоторая информация. И именно по этой причине тогда он развязал тесемки. Это были мемуары. Ха! Типичное занятие для стариков.
Почерк у Ванека был отвратительный, но со временем Марв научился его понимать.
