не готова. Да и не работа виновата, а я сама, будет уроком на будущее.
Кое-как сажусь, обвожу мутным от слез взглядом салон. Нахожу сумку под своими ногами, достаю мобильный и звоню Кристине, своей сменщице.
— Кто помер? — бормочет сонно, но отвечает чуть ли не моментально.
— Меня подстрелили, — сообщаю коротко, а после ее протяжного крика «что-о-о?!» поясняю быстро: — Вроде только зацепило, плечо. Прости, мне больше не к кому с таким… не хочу в полицию, не хочу проблем, хочу просто не истечь кровью в своей машине с дырой от пули в лобовом. Как минимум.
— Не тараторь, — прерывает деловито. — Вести можешь?
— Могу, но не факт, что долго.
— Скинь точку, зажми рану и постарайся не отключиться, — дает инструкции, которые я в точности выполняю, но вместо ожидаемой подмоги через три минуты получаю еще больше проблем.
Глава 2
Слезы брызгают из глаз. Обида встает в горле тугим клубком. А я отчаянно пытаюсь ухватиться за запястья незнакомого мужчины, выволакивающего меня из машины за волосы.
— Где он?! — рявкают сверху, когда я оказываюсь на асфальте, расцарапав локти.
«Все-таки асфальт», — думаю мимоходом, закрывая лицо руками.
— Где?! — повторяет вопрос нервный.
— Руки убери, — слышу еще один голос, показавшийся смутно знакомым. Раздвигаю пальцы, смотрю на него через щель и узнаю одного из завсегдатаев своего нового места работы. — Убери, сказал! — орет и он.
Дергаюсь, пищу от боли и пытаюсь вновь зажать рану, продолжая закрываться второй рукой.
— Интересно, — заключает второй и достает мобильный из кармана, набирая кого-то и прислоняя к уху. — Шеф, тачку нашли. Мужик ушел, а его девку зацепило и он ее бросил. Не, фигня, больше ожог. И это Саня. Ага, барменша. Понял. — Убирает телефон и бросает скупо: — Грузите.
— Что, — роняю с оторопью и дрожью в голосе, но оказать должного сопротивления, когда меня подхватывают двое мужчин под руки и за ноги, не могу.
Трепыхаюсь скорее для проформы, сил совершенно никаких. И вскоре оказываюсь на заднем сиденье чужой машины, зажатая между двумя мужчинами. Само по себе неприятно, так от одного еще и так перегаром несет, а от второго одеколоном, что мутить начинает. Ведет неслабо, совершенно не соображаю и рада бы отключиться, но и с этим беда: похоже, в самом деле лишь царапина.
— Куда… — бормочу вяло.
— Заткнись! — прикрикивает тот, что справа и подло наваливается на меня.
Вою от боли, отмечая его ответный смешок, а когда боль утихает, вытираю слезы и поворачиваю голову, стараясь запомнить его. Если тоже в бар захаживает, а я выживу, подмешаю ему в пиво слабительного. А туалет закрою на ключ.
С вопросами больше не лезу, хотя едем довольно долго: аж в центр. А когда останавливаемся у шлагбаума на въезд во двор крутой новостройки в двенадцать этажей, не знаю, зарыдать или истерично рассмеяться, но глуповатая улыбочка появляется на моем лице и остается ровно до того момента, пока меня снова не выволакивают на асфальт, снова за волосы. И тогда-то и решаю, что не худо было бы использовать свой последний шанс на спасение.
— Да-ня-я-я-я!!! — ору во всю мощь легких, срываясь на визгливый хрип.
Не очень-то рассчитываю на успех, на самом деле. А вот ситуацию усугубляю.
— Заткнись! — рявкает мужик, крепко намотавший мои волосы на свой кулак.
Дергает рукой, я падаю на колени, сбивая их в кровь. Рыдаю и вцепляюсь в его кисть. Пытаюсь передвигаться гуськом, а не скрести ногами по асфальту, когда он тащит меня к подъезду. Больно и унизительно, но в моем положении особенно не по привередничаешь.
Консьерж в подъезде провожает меня настолько равнодушным взглядом, что сразу становится ясно, кричать «спасите-помогите» бестолку. Но в последнюю секунду что-то мелькает в его взгляде. Недоумение, как будто бы. Что ж, оно и понятно: я неоднократно бывала тут, но проходила как леди. Мужчина, что был рядом со мной, галантно придерживал дверь и меня под спину, чтобы поймать, если вдруг от счастья ноги держать перестанут. Честно? Я была к тому близка. Улыбалась и искрилась как наш город, когда половину бюджета из казны тратят на новогодние украшения.
На лифте поднимаемся на третий этаж, а из него я вываливаюсь, падая на четвереньки, получив мощное ускорение от того же подонка, что давил на свежую рану.
— Сволочь! — выпаливаю, не выдержав.
— В самом деле, — слышу смешок и холодею от того, что узнаю голос мужчины. — Зачем так грубо?
Голову не понимаю, пытаясь сообразить, во что вляпалась. Мужчина в паре шагов от меня — Дмитрий Зотов, владелец бара, в котором я работаю. А учитывая, что увезли меня на моей же машине от входа для сотрудников, логично предположить, что угонщик выбежал оттуда же. Но зачем им я?
Зотов подходит вальяжной походкой, протягивает мне руку. Не принять ее опрометчиво, я приподнимаю левую ладонь и, вытерев ее о джинсовые шорты, вкладываю в его, с трудом поднимаясь.
— Прошу, — указывает на распахнутую дверь в квартиру. — Пока в качестве гостя. Но все зависит от того, готова ли ты к сотрудничеству.
Ох, не нравится мне ни его тон, ни эта скрытая угроза. Разуваюсь, сообразив, по какой причине он вдруг замер в прихожей. Послушно прохожу в просторную гостиную, сажусь в огромное кожаное кресло, к которому он меня подводит. Чувствую себя неуютно, робко оглядываюсь, пока он устраивается на журнальном столике напротив меня, смиряя насмешливым взглядом.
— Ситуация не в твою пользу, Александра, — начинает хозяин квартиры и положения, а мои глаза расширяются от страха вперемешку с удивлением. — Смотри, какая интересная картина вырисовывается. Четыре года ты работаешь в «Гаване», лучшем баре города. Я видел тебя, неоднократно. Профессионал. Ловкая, дерзкая, твои шоу — выше всяких похвал. А потом вдруг увольняешься и оказываешься у меня, где мужики готовы сами себе наливать, лишь бы ты еще хоть одну пуговичку на блузке расстегнула, — один из прошедших вслед за нами парней издает паскудный смешок, виляя хвостиком перед шефом, а я не удерживаюсь и бросаю на него презрительный взгляд. — Дерзкая, — тянет с хрипотцой Зотов, блаженно прикрывая глаза и растягивая губы в ухмылке. — Надолго ли хватит твоей наглости, если я, скажем, выйду и оставлю тебя немного поразвлекаться с тремя голодными до свежего мясца мужиками?
— Что? — переспрашиваю с ужасом, облизывая сухие губы. Вжимаюсь спиной в кресло и отрицательно мотаю головой. — Не надо. Зачем Вам это? Что я сделала?
— Она спрашивает, — вздыхает Дмитрий горестно. — По-хорошему не получится, что ж… — кивает одному из парней и тот достает из-за пояса пистолет, вставая справа от
