и, запыхавшись, приземлились на широкие ступени дворцовой лестницы. Мирддин мимоходом оценил композицию — светлая рубашка Артура, светлое платье Джиневры, белый мрамор колонн, классический портик, четкие черные тени, протянувшиеся наискось и сливающиеся в одну, двухголовую и двурукую. Это было красиво. Мирддин любил графику.
Он шагнул вперед.
— Ваше Величество. Ваше Высочество.
— Каждый раз, когда он чем-нибудь недоволен, он начинает мне выкать, — сообщил Артур Джиневре. — Мерлин, ты дождешься. Я тебе присвою какой-нибудь титул, и обяжу всех по нему к тебе обращаться.
— Великий визирь? — предложила Джиневра.
— Великий визирь, — согласился Артур. — А также Адепт Всея Белыя, Черныя и Пупырчатыя Магии. Повелитель зануд, Властелин архивных выписок. И вот тогда, сэр колдун, — мечтательно протянул он, — ты все поймешь. Но будет уже поздно!
Мирддин представил себе эту картину и содрогнулся.
— Хорошо, — он поднял руки. — Извини. — Он присел на ступеньку рядом.
Джиневра опасливо блеснула глазами и покрепче прижалась к Артуру. В свое время Мирддин несколько смазал отмечание королевской помолвки и, кажется, Джиневра этого не забыла.
— Так вот, — сказал Мирддин вслух. — Кстати о выписках… — начал он.
Артур закатил глаза:
— Мерлин, давай потом как-нибудь, а?
— … мне надо как следует проанализировать данные, и, думаю, лучше всего это будет сделать на Авалоне. Так что я уезжаю, а, когда ты освободишься, свяжешься со мной через Блейза, и обсудим, как лучше действовать дальше.
Повисла пауза. Мирддин подождал ответа, не дождался и поднялся на ноги:
— Значит, договорились.
Артур торопливо поднялся следом.
— Погоди-погоди… А что, на свадьбе ты не будешь? А я тебя хотел свидетелем позвать…
— Зачем? — удивился Мирддин.
Артур потер шею.
— Ну… обычай такой.
— В церкви? Думаю, не стоит, — сказал Мирддин.
Как работает человеческая система Предстояния, Мирддин так и не разобрался, и ему точно не хотелось кого-нибудь случайно оскорбить своим присутствием. Некоторые священники на дану как-то остро реагировали.
— А, — протянул Артур. — Ты же это… ясно. Ну, удачи тогда.
Они обменялись рукопожатием.
Мирддин ухмыльнулся, козырнул и откланялся.
Насвистывая, он почти дошел до своего флигеля, как сзади послышался топоток.
— Сэр Мерлин! Сэр Мерлин!
Мирддин обернулся и увидел девушку, светловолосую, запыхавшуюся и взъерошенную, как воробей.
— Просто Мерлин, — сказал Мирддин.
— Просто Мерлин, — истово кивнула девушка. Элейна, вспомнил он. Секретарь королевы. — Госпожа просила передать.
Она протянула ему записку — это был торопливо вырванный из блокнота листок, на котором размашистым косым почерком значилось: «15—00, у меня в кабинете, важно! Дж». Хвост у заглавной буквы закручивался в затейливый вензель, слово «важно» было подчеркнуто два раза. Мирддин поднял бровь.
— Хорошо, — сказал он. — Передай, что я буду.
Элейна просияла, сделала реверанс и помчалась в обратном направлении.
Мирддин хмыкнул, невольно проникаясь к ней сочувствием. Кажется, он был не единственный, кто из-за Джиневры бегал по коридорам, как укушенный.
Кабинет Джиневры располагался в башенке, был круглый и представлял собой что-то среднее между гостиной и будуаром. Все было белое и золотое. По всем горизонтальным поверхностям были тщательно раскиданы изящные и нефункциональные предметы. Корешки книг на полках совпадали с цветом штор. Создавалось впечатление, что кто-то пытался создать непринужденную обстановку, но перестарался.
Посреди комнаты, ровно в точке золотого сечения, находилась Джиневра. Надо было отдать ей должное, она очень точно располагала себя в пространстве.
Перед Джиневрой на пюпитре возвышалась книга, открытая на красочной миниатюре.
Мирддин узнал «Трактат о холмах сокрытых, или Нравы и обычаи детей дану, тако же волшебным народом именуемых» — авторство святого Руэлла, иллюминация аббатства Келлс.
Рядом по столу был рассыпан ворох свежесрезанной зелени — Джиневра пыталась восстановить букет по рисунку и была полностью поглощена этим занятием. Мирддин откашлялся.
— Ага, — Джиневра вынула из зубов лилию, воткнула ее в середину букета и попыталась загнуть лепесток под нужным углом. — Ну как? — спросила она.
— На тринадцать градусов выше, — сказал Мирддин.
— Сойдет, — Джиневра переставила вазу в сторону, решительным жестом смахнула оставшиеся цветы на пол, сгребла книжку с пюпитра и протянула ее вперед двумя руками, как щит. Блеснули металлические застежки.
— Вот здесь, — сказала Джиневра, — сказано, что корчей от святой воды и ожогов от серебра у дану не бывает. Это так?
Мирддин моргнул. Постановка вопроса озадачивала.
— Так, — сказал он. — А что?
— Артур предположил, что у тебя на входе в собор случится отек Квинке или что похуже. Он прав?
Мирддин по-прежнему не понимал, что происходит.
— Нет, разумеется.
— Тогда почему ты не хочешь быть на свадьбе?
— А зачем мне на ней быть?
Джиневра с грохотом сгрузила фолиант на стол и прикрыла ладонями лицо. Вдохнула, выдохнула, села на софу и решительно ткнула в сторону соседнего кресла.
— Сядь, пожалуйста.
Мирддин повел бровью, но сел.
Джиневра набрала в грудь воздуха.
— Мерлин. Ты в курсе, что королевская свадьба — это большое, значимое событие?
— Плюс-минус, — ответил он. — Пеллинор ввел меня в курс дела. Если честно, монархическая система правления кажется мне изрядно неэффективной. Судя по человеческой истории, корреляция между происхождением и наличием организаторских способностей не превышает статистической погрешности. Если хочешь знать, я бы рекомендовал сменить форму правления.
Джиневра фыркнула и торжествующе наставила на него палец:
— Вот! Мерлин, только ты такое можешь выдать. И тут мы переходим к тому, ради чего разговор, — она посерьезнела. — Вокруг Артура очень мало тех, кому глубоко наплевать на его титул. Тех, кому важен не король Артур, а человек Артур.
— А ты? — внезапно для себя спросил Мирддин.
— Я? — Взгляд у Джиневры затуманился. Она расплылась в улыбке, слегка зарделась, потом нахмурилась, тяжело вздохнула и потянулась за сигаретой. Сделала затяжку, выдохнула дым в потолок и опять заулыбалась.
Мирддин наблюдал за всеми этими метаморфозами, терпеливо ожидая, когда Джиневра вспомнит про собеседника.
— Артур — король, это его сущность, — наконец, сказала Джиневра, наблюдая, как дым уплывает вверх, завиваясь кольцами. — Если бы он не был королем, он был бы другим человеком, а я люблю его таким, какой он есть. — Она перевела глаза на Мирддина. — Но речь сейчас не обо мне. Артуру нужен друг. И хотя временами мне очень, очень хочется запустить в тебя чем-нибудь тяжелым, любой другой на этом месте будет еще хуже. Так что я очень тебя прошу, — с нажимом произнесла она, — потратить немного своего драгоценного времени и снизойти до королевской свадьбы. Тебе это ничего не будет стоить, а Артуру это важно.
В подобные детали Пеллинор Мирддина не вводил.
— Я не знал, — сказал Мирддин.
Джиневра затушила окурок в пепельнице.
— Чего не знал? Что в свидетели обычно зовут лучшего друга?
Что Артур вообще считает его другом, для начала.
— На Авалоне нет такого обычая как брак, — вслух сказал Мирддин. — Что от меня требуется?
— Стоишь рядом с женихом и наблюдаешь за происходящим. Молча, — быстро ответила Джиневра. — Свидетельствуешь, в общем.
По скорости ответа Мирддин догадался, что обычный список обязанностей гораздо шире.
— А можно более подробно?
— Вот сценарий, — Джиневра с готовностью протянула ему папку толщиной в добрых два пальца.
Мирддин наугад заглянул внутрь. «11:00 — 11:16 — посадка в карету Ее Высочества. 11:17 — выезд кареты Ее Высочества. 11:34 — прибытие кареты Ее Высочества. 11:34 — 11:50 — выход из кареты Ее Высочества…»
Все-таки была в Джиневре какая-то самоотверженность. Мирддин подавил в себе желание выразить ей соболезнования и принялся листать дальше.
— Погоди, — вдруг сказал он. — Я правильно понимаю, что это ритуал, в котором вы обмениваетесь клятвами?
— Да, а что?
Мирддин подавил вздох.
— Клятва — любая клятва — это очень опасная вещь. Любая клятва искушает судьбу. Опрометчивая клятва, — он поискал аналогию, — это как радиация. Как яд. Она убивает своего носителя, и это так не только для дану. На нас это просто сказывается сразу же. Я, — он поморщился, — я видел, как это бывает. И очень не хотел бы видеть подобное еще раз. Ты… точно уверена в том, в чем хочешь клясться? Особенно именем Единого?
Джиневра промурлыкала:
— Аб-со-лют-но.
— Тогда зачем тебе клясться вообще?
Джиневра зажмурилась.
— Мерлин. Если ты сейчас же не закроешь дверь с той стороны — я надену эту вазу тебе на голову. Клянусь.
Мирддин коротко поклонился и вышел.
Окно флигеля выходило на крохотный дворик с колодцем. Когда-то здесь пробурили артезианскую скважину — очень важную вещь на случай осады. Потом времена стали более мирными, колодец превратили в мраморную чашу, широкую и низкую — но шахта по-прежнему уходила достаточно глубоко. Когда стало ясно, что в Камелоте придется проводить много времени, Мирддин договорился, что будет останавливаться здесь —
