чтобы поторапливался, – она замерзла, спина заледенела, сапоги мокрые, плащ висит на плечах неподъемным грузом, к полам прилипло столько снега, что можно слепить снежную бабу.
Дарий подставил лицо белым хлопьям и радовался как ребенок. Конечно, ему-то мороз не страшен.
– Болит еще?
Иван бросил на них трусоватый взгляд из-за плеча и покачал головой. Дарий напихал ему в рот целую пригоршню снега, чтобы язык не распух еще больше, и теперь мужик выглядел до крайности обиженным.
– Не дуйся, я ж не со зла.
– Не говори со мной, заложный. – Иван шустрее заработал ногами, прокладывая ими дорогу к деревне.
– Какой нежный, – фыркнул Дарий.
– Что тут странного происходит? – Варна завернулась в плащ, но теплее не стало.
– Да ничего не происходит. Живем себе, в ус не дуем, детей растим. Теперь на тот свет отправимся, верно, овец-то нет, есть нечего.
– Там не так страшно, как говорят, – попытался приободрить мужика Дарий.
Иван любезности не оценил, запыхтел, как загнанный конь, изо рта пар повалил и повис над ним непрозрачным облаком. Какой-то ранимый мужичонка попался, совсем шуток не понимает.
Деревня как деревня – улица, вдоль протоптанной дороги заборы стоят, за ними прячутся избы. Победнее, побогаче, но в целом – почти одинаковые. Правильно старики говорят: «Если видел одну деревню, считай, все повидал».
К каждой избе дорожка из еловых ветвей выложена. Ель – Древо Мироздания, местные хорошо подготовились к приходу Коляды. Пахучие ветви защитят дома от злых духов и прочей нечисти, волнами прущей из Черной Пади.
Варна прищурилась и разглядела в конце дороги покосившееся деревянное здание – крест блестел в предрассветных солнечных лучах, отбрасывал золотистые блики на дорогу. Значит, Слово даже сюда принесли, Светозарные времени зря не теряли.
– В нового Бога верите? – будто бы невзначай спросила она.
– А вы? – Иван плюнул на землю и остановился. – Верите, что где-то сидит старец, который ответы на все вопросы знает?
Для них существование «старца» было неоспоримой истиной. Как ведьмы черпают силу из крови и земли, заключая сделку со Зверем, так Светозарные присягают на верность Господу, получают Его благословение и возможность использовать особую силу против нечистых тварей. Разница заключалась в том, что Зверя Варна видела, а вот Бога – нет. Вряд ли на этой земле существовал человек, который узрел Его, так что неудивительно, что деревенские оставались язычниками.
– В дом вас не впущу. – Иван загородил собой калитку. – Хоть убейте, но не впущу.
– Тогда и со страстями Коляды сам разбирайся. – Варна надеялась получить хотя бы миску горячей ухи.
– Если вам приют нужен – вон, идите в часовенку, там все равно нет никого.
– Скотина ты неблагодарная, Ваня. – Дарий прижал мужика к забору. – Мы сквозь метель к вам пробирались, скакали без отдыха, лошади пеной изошли, а ты нам даже кров предложить не хочешь?
– Оставь его. – Варна стряхнула снег с плеча и окинула мужика тяжелым взглядом. – Когда на дом твой ляжет тень, когда ребенка подменят твари лесные, будешь в ногах у нас ползать, да только охотники Мрачного Взвода славятся хорошей памятью и дрянным нравом.
– Чур меня. – Иван оттолкнул Дария и юркнул во двор. – Чур!
Делать нечего, пришлось идти в церковь.
После ночного снегопада дорогу запорошило, идти было тяжело, зато удалось согреться. В церкви наверняка есть диакон или священник, отказать в помощи он права не имеет – оказывать посильную поддержку Взводу и Светозарным его обязанность.
– Сверкаешь, как начищенный медяк.
– Люблю зиму. – Дарий зачерпнул снег в ладонь.
– Не припомню, чтобы ты на Коляду веселился.
– Да и не в веселье дело. Сохну я в холоде куда медленнее. Помнишь, когда в последний раз ритуал проводили?
– Осенью.
«Через несколько дней после того, как ушел Свят».
– Вот, а скоро…
– Коляда и все ведьмы, что есть на земле, возликуют, проводя свои ритуалы.
– Какая ты мрачная. Веселее, праздники на носу, колядки, песни и…
Снежок угодил в плечо. Не ожидавшая такого вероломства, Варна пошатнулась и чуть не упала. Можно было прикрикнуть на него, а можно дать отпор, словно они вновь стали детьми… Вот только она отравлена Зверем, а он мертв.
Варна зачерпнула снега и кинула Дарию в лицо. Воспользовавшись замешательством друга, откатилась в сторону, слепила снежок и швырнула его следом. Снежок разбился о голову Дария, капюшон слетел, темные волосы разметались по плечам. Дарий припал к земле и юркнул за колодец.
– Сдавайся! – Варна спряталась за брошенной повозкой и налепила десяток новых снежков. Руки покраснели от холода.
– Ни за что! Я почти бессмертен, и у меня бесконечный запас снега!
Сражение не прошло без последствий – попавшееся на пути ведро разлетелось в щепки, пробегавший мимо пес получил снежком в бок, Дарий был ранен в плечо, грудь и голову.
Решив, что он сдался, Варна вернулась в укрытие и принялась готовить партию снежков, чтобы разгромить его окончательно. Но вдруг повозка натужно заскрипела. Варна вскинула голову и увидела над собой перепуганного упыря. Колеса прокрутились, он потерял равновесие и рухнул на подругу, погребя под собой труды последних минут.
Взметнувшийся снег запорошил лицо, попал в глаза и нос, Варна попыталась выползти из-под Дария, но он, хохоча, сжал ее в мертвой хватке. Его смех эхом отразился от домов, пронесся по дороге и вернулся к ним – громкий, свободный. Варна давно не слышала его.
– Я победил.
То ли от захлестнувших эмоций, то ли еще по какой-то неведомой причине Дарий клюнул ее в щеку холодными шершавыми губами. Она успела поймать его за воротник и прижать к себе, прежде чем он попытался отпрянуть.
– Мой нож упирается в твой живот, – прошептала Варна и уколола его острием для убедительности. – Ты мертв.
– Ну, я так не играю. – Дарий скатился с нее и уставился в посветлевшее небо. – У тебя всегда есть какой-нибудь фокус в запасе.
– Эти фокусы спасают наши жизни. – Она смахнула волосы с лица. – Признаёшь поражение?
– Но делаю это без удовольствия.
– Сойдет.
На пороге ближайшей избы Варна заметила розовощекого ребенка. Девчонка таращилась на них – и, наверное, довольно давно. Хорош Мрачный Взвод – вместо того чтобы искать зверя, который выпотрошил несколько десятков овец, охотники валяют дурака и друг друга.
Дарий показал девчонке черный язык, и та убежала в избу.
– Опозорились. – Варна встала и попыталась отряхнуть плащ от снега.
– Будто нам впервой. Зато сердцу весело. Что загадаешь на Коляду? Будем гадать?
– Ты слуга Господа, Дарий, гадания против правил.
– А мы никому не скажем. – Он подмигнул ей.
Его приподнятое настроение никак не вязалось с заданием, на которое их отправили.
Несколько недель округу изводила странная тварь. Казалось бы, смерть скота подозрений вызывать не должна, но когда гибнут целые стада, да еще и неподалеку друг от друга, это наводит на определенные вопросы. Волкам столько мяса не нужно, а две стаи на такой территории не ужились бы. Овец, которых охотники нашли в поле, просто загрызли, ничего странного в их гибели нет, так что, возможно, зов и правда ложный. Будет обидно, ведь во время Коляды можно поохотиться на кого-нибудь по-настоящему жуткого, а они тратят время в этой глуши, гоняясь за мороком.
В часовенке горел Живой Огонь – от жаровни поднимался дым, на полу лежал густой ковер из еловых лап. Внутри было тесно, но заброшенным это место не выглядело. Образа, канун – все натерто до блеска, каждый подсвечник, каждая икона сияла, отражая пламя свечей.
– От кого защищаешься елью? – Варна усмехнулась и поддела ветку носком ботинка.
– Сами знаете, что-то происходит тут, но никак не пойму, что именно. – Улыбчивый мужик средних лет поправил подрясник и подошел к ним. – Отец Ефим.
– Мрачный Взвод. – Дарий сел на лавку и вытянул ноги. – Нам бы поесть.
Священник прищурился, перекрестился, попытался даже пальцы к его лбу приложить, но Дарий успел перехватить руку и сказал:
– Обойдемся без попыток отправить меня в Навь.
– Я наслышан о тебе и хотел выразить свои соболезнования. – Ефим мягко разжал его пальцы и высвободил запястье. – Вижу, вам отдых нужен, но здесь нет ничего, ни еды, ни воды. Пойдемте ко мне домой, я вас угощу. – Ефим выглянул на улицу. – Темнеет, скоро ряженые ходить начнут.
– Будто без их тряпья да образин чертей на свете мало. – Варна кивнула. – Пойдем, раз зовешь. Убью за тарелку ухи.