Но это совсем другая история. Однако одна из сложнейших сторон врачебной практики – невольное погружение в личную жизнь пациента – достойна отдельного упоминания. На глазах врачей нередко разыгрываются такие сцены, что и нарочно не придумаешь. Люди в белых халатах видят очень много нестерпимой боли, чуть меньше – искренней радости и бесконечное количество чистейшей человеческой глупости. Это становится настоящим испытанием, которое выдерживает не каждый. Очень важно найти безвредный способ справляться с потоком чужих эмоций.
В тяжелом состоянии в приемник поступил худощавый мужчина: Алексей, 26 лет, без сознания, с лихорадкой и выраженными менингеальными симптомами. Болел около 10 дней: недомогание, насморк, температура 38 градусов. Алексей не обращал внимания на «банальную простуду» и продолжал работать: днем – грузчиком, вечером и ночью – водителем такси. Не было времени лежать под одеялом! Жена. Ребенку нет и года. Деньги нужны.
Из приемного покоя мужчину госпитализировали сразу в реанимацию с предварительным диагнозом «менингит». В течение нескольких часов диагноз был подтвержден и уточнен – гнойный менингит. Путем несложной и не такой уж страшной люмбальной пункции была взята на анализ спинномозговая жидкость[3], по которой определяют важнейшие параметры, например клеточный состав – цитоз. Так вот, у Алексея спинномозговая жидкость состояла сплошь из гноя[4]. Такой показатель цитоза не видели даже врачи с «-дцатилетним» стажем! А молоденькая лечащая докторица и вовсе решила, что это опечатка, и звонила в лабораторию – уточнить, не дрогнула ли у кого рука при фиксации результатов. Но нет, все верно. Врач, проводивший пункцию, подтвердил, что в пробирку увесисто капало что-то больше похожее на слизь, чем на нормальный ликвор.
На следующий день был получен результат экспресс-анализа: в спинномозговой жидкости обнаружен пневмококк. Еще через шесть дней все подтвердилось: бактериологический посев ликвора показал Streptococcus pneumoniae. Вот тут уже никто не удивился. Такую гнойную гадость пневмококк вполне способен сотворить!
Молодой организм Алексея понемногу превозмогал инфекцию (не без грамотной помощи медиков и рациональной антибиотикотерапии, конечно). Несмотря на фантастически плохие показатели, мужчина все-таки «выкарабкался» и переехал из отделения реанимации в обычную палату. Еще неделю Леша лежал пластом и – надо отдать ему должное – терпеливо переносил все медицинские манипуляции, неумолимо приближавшие его выздоровление. Медленно, но верно Алексей шел на поправку, оберегаемый врачами и медсестрами. И вот на пути встретилось оно – значительное улучшение самочувствия. Это то еще препятствие, знаете ли! Леша был очень приятным и вежливым пациентом, но тяжелая и длительная болезнь мало кого красит. Надоедает лечиться, опостылевают стены, лица, жмет кровать, тошнит от больничной еды. Хочется домой – на свободу.
А тут еще и жена каждый день в трубку всхлипывает: «Когда ж уже ты наконец-то будешь дома? Пока ты там бока отлеживаешь, мы тут одни…» Женщину можно понять: одной с ребенком тяжело. Но и Алексей не на курорте прохлаждался. Быть больным – тяжкий труд, нужно это понимать. Много раз медсестры становились свидетелями разговора меж супругами. Всякий раз он очень нервничал, начинал капризничать, пытался отказаться от внутривенных систем или таблеток. Сердобольные сестрички сообщали о такой ситуации врачу, а та, в свою очередь, долго беседовала с самим Алексеем, даже пыталась пригласить на разговор его жену. Но молодая мать всячески отнекивалась, ссылаясь на сильную занятость. А Леша не мог объяснить ей серьезность своего состояния: во-первых, и сам не до конца понимал, во-вторых, жена не очень-то хотела в это вникать.
Мужчина по нескольку раз на дню спрашивал, когда его выпишут. Контрольной люмбальной пункции ждал, как соловей лета, думая, что на этом его роман с больницей и закончится. Врач неоднократно его предупреждала, что с учетом колоссального гнойного воспаления, тяжелого течения менингита вряд ли показатели ликвора будут «выписными». Но, естественно, мужчина убеждал себя, что все будет идеально – ведь удача на его стороне. Все будет как в сказке – доктора разведут руками, провозгласят: «Надо же! Здоров!» – заполнят историю болезни и другие бумажки, напишут свои статьи, а Алексей побежит на многочисленные работы как ни в чем не бывало. Изредка ему будут сниться ласковые лица медсестер – единственное, что будет напоминать о болезни. Так мечталось Леше. Врачам же все представлялось по-другому…
Долгожданный день настал. Контрольный анализ ликвора показал заметную положительную динамику, на до выписки было еще далеко – нужно продолжать лечение. Розовые фантазии Алексея были грубо разбиты. Пока он отлеживался после пункции, жена успела устроить ему очередную телефонную атаку: «В смысле еще лежать? А как же мы?» Пациент наш мрачнел, несмотря на улучшение самочувствия. Голова уже не болела, температура не повышалась. Зачем в больнице валяться-то? С каждым днем все труднее было удержать Алексея от самовольного ухода из стационара. Наступил день очередного контроля спинномозговой жидкости. И вновь анализ был лучше, чем предыдущий, но выписку еще не сулил.
Жена приноровилась каждый день приходить с малышом на руках к окну палаты. Визиты эти, как ни странно, не прибавляли мужчине оптимизма. После врачебного обхода Алексей соглашался, что необходимо «помучиться» на больничной койке до победного конца. Но после созерцания своей мадонны с младенцем бежал в ординаторскую и порывался написать отказ от лечения. В один прекрасный день так и произошло. Несмотря на уговоры медперсонала и соседей по палате, Алексей ушел. Поблагодарил всех, подписал документы и отправился домой. Естественно, в дверях его уже дожидалась жена с ребенком, наотрез отказавшаяся беседовать с врачом. Ни лично, ни по телефону. У нее не было на это времени. За Лешу душа болела у всего отделения.
Прошла неделя. Звонок в отделение – просят подойти лечащего врача того самого Алексея. На другом конце провода теща пациента:
– Ему очень плохо. Четыре дня снова высокая температура, Лешу трясет всего. Лекарства, которые вы ему прописали, никто не купил. Я сегодня пришла, а на парня смотреть страшно! Можно он вернется в больницу?
Трубку выхватила дочь:
– Не лезьте в нашу жизнь! Все хорошо!
Короткие гудки.
Доктор трясущимися рукам набрала номер Алексея, который нашла в истории болезни, еще не сданной в отдел статистики. Леша очень вялым голосом ответил со второго раза. Разговор был недолгим – пациент согласился вернуться. Все началось по новой. И вроде бы быстро наступило улучшение, но на третий день повторной госпитализации у мужчины появились слуховые галлюцинации и «отнялась» левая
