Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
А. И. Примите срочные меры к установлению местонахождения и задержанию. Вооружен, при задержании представляет особую опасность».
Телефонограмма начальникам следственных отделов республиканских и областных управлений КГБ СССР
— Стой спокойно, не вертись, — приговаривала бабушка, в очередной раз смазывая кривящемуся и шипящему от боли Сашке ссадины и царапины, — йода на тебя не напасешься, весь в отца пошел, такой же сорванец, хорошо хоть заживает все как на собаке.
Была такая особенность организма у Калиева — что в детстве-юности, что теперь, в возрасте за сорок — бытовые и служебные раны и травмы на нем заживали удивительно быстро. Врачи в милицейском госпитале, куда его однажды доставили с ножевым ранением, полученным при задержании опасного бандита, только недоуменно качали головами и пожимали плечами. Пациент, на которого лечащий врач уже заготовил посмертный эпикриз, через несколько дней бодро бегал по коридорам больницы. А войди лезвие ножа сантиметром левее — и до операционного стола тогда еще старшего лейтенанта милиции Калиева не довезли бы…
Рана на голове, полученная от удара кувшином с водой, когда он спустился в погреб за вредной девчонкой[2], медицинского вмешательства не потребовала. Застрявшую под правой лопаткой пулю без осложнений извлекли, второе сквозное ранение, вопреки прогнозам, не воспалилось и не нагноилось. Дело шло к выписке и переводу из медсанчасти в следственный изолятор КГБ, что в планы бывшего подполковника не входило. Сделать оттуда рывок[3] будет куда как сложнее. А то, что его переведут именно в комитетский изолятор, Калиев не сомневался. Следователь, приходивший допрашивать, сунул под нос раненому конторскую ксиву[4]. Значит, дело ведет Комитет.
Загорая на койке, Калиев старался не тратить нервы на бессмысленные переживания по поводу своего провала. Зудела, конечно, неприятной бормашиной в голове мысль о том, что его, матерого волкодава, не одну пару башмаков на земле истоптавшего, с которым боялись связываться отпетые налетчики и убийцы, переиграли какие-то ботаники-докторишки. Но недаром говорится: «И на старуху бывает проруха». От ошибок никто не застрахован. Разбор полетов и наказание виновных — это позже, на воле. А сейчас главная задача — тихо, не пыля, покинуть данное гостеприимное учреждение. Потому как снисхождения от суда с его-то послужным списком ждать глупо и светит ему вышка[5], без вариантов.
Мясницкая[6] тоже, конечно, не обычная районная больничка. Окна зарешечены, вооруженная охрана на этажах, но варианты уйти есть. Нужен только помощник из персонала. Опыт работы с агентурой помог вычислить нужного человечка. Хоть газета «Правда»[7] и уверяет, что в первом в мире социалистическом государстве наркомании нет и быть не может и что от наркомании страдают только богатые зарубежные бездельники в загнивающих капиталистических странах, опер Калиев знал другую правду. И сам несколько раз наркоманов в оперативных разработках использовал. Материал, конечно, с гнильцой, но если правильно и вовремя подойти, то для разовой комбинации вполне годится. Для далеких от криминала законопослушных граждан все наркоманы на одно лицо. А люди опытные знают, что советские любители зелья живут семьями (не путать с советской семьей). Одиночки попадаются, но крайне редко и, как правило, быстро оказываются на прозекторских столах. А в наркотических семьях жесткая иерархия и роли четко распределены. С «достоевскими», например, — теми, кто для семьи продукт достает, вести дела бесполезно. Эти на наркоте не сидят, разве что иногда, от скуки балуются, работают за комиссию. На «матерей», как называют глав семьи независимо от пола, тоже бесперспективно время тратить. Крючок нужно закидывать на более мелкую рыбешку.
Наметанный глаз бывшего подполковника сразу отметил у санитара по прозвищу Пузырь блуждающий взгляд, легкий тремор рук[8] и повышенную потливость. При том, что по ночам на улице подмораживало, а отопление в палатах включать не торопились. «Еще не ломка, — диагностировал Калиев, — но уже близко, и с наркотой в семье, видимо, перебои. А может, отлучили парня от кормушки за какие-нибудь проделки». В общем, готов был клиент для вербовки. Не «достоевский» и не «мать», однозначно, типаж самый подходящий. «Из-за угла мешком пуганный», — про таких бабушка говорила. От любого чиха вздрагивает. Явно из младших членов семьи, таким травка в последнюю очередь перепадает. В идеале сейчас следовало вытащить из кармана дозу, помахать перед носом — и делай с Пузырем что хочешь. Вернее, Пузырь для тебя сам что нужно сделает и долго благодарить будет. Но где же сейчас дозу взять? Значит, будет Калиев клиента словесно обрабатывать, входить в доверие. Намекнет, что есть на воле тайничок, а в том тайничке на год всей семье хватит и еще останется. Только надо быть очень убедительным, чтобы Пузырь поверил, чтобы не сомневался и не задумывался. Что-что, а убеждать Калиев умел.
Каталка с накрытым телом, ногами вперед, перемещаемая поздней ночью санитаром в направлении морга, не вызвала интереса у сторожей на этажах. Зеком[9] меньше — воздух чище. Дремлющий у дверей морга часовой так и не досмотрел сладкий сон. Железные руки ожившего покойника свернули ему шею. Охранника, дежурившего у выхода, через который мертвецов грузили в спецтранспорт для последнего путешествия на городское кладбище, нашли утром с пробитой головой. Голову пробил приклад автомата, который унес с собой все тот же оживший покойник. Рядом с телом охранника лежал задушенный санитар по фамилии Пузырев и по прозвищу Пузырь.
Глава 2
В советском обществе нет и не может быть условий для появления серийных убийц!
Из выступления первого секретаря обкома КПСС на Дне милиции
Утром после смены Андрей остался на работе, должность заведующего неврологическим отделением требовала его присутствия, не позволяла уйти домой отоспаться, Оксана отправилась в институт. Андрей предлагал жене прогулять один день, тем более что зачетов и важных семинаров у нее не было. Но Оксана только упрямо мотала головой. После ТОГО вызова они, конечно, обедать не поехали и вообще всю смену ничего не ели, только пили крутой, заваренный по-скоровски чай, практически чифирь[10]. Оксана, любительница поболтать, почти все время молчала, на вопросы отвечала односложно, иногда плакала, вытирала глаза кусочками бинта. Хорошо не пользовалась косметикой. Ночью выдался длинный перерыв между вызовами, разошлись по комнатам отдыха: Андрей — в мужскую, Оксана — в женскую. От мысли лечь на диванчике в своем кабинете Андрей сразу отказался, поняв, что не сможет находиться в пустой комнате один. Он не первый год работал на скорой, всякое видел: тяжелые травмы, самоубийства, и на убийства несколько раз выезжал. Но такое!
В общей комнате заснуть
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
