Веки открывались с трудом, тело знобило, да и вообще, самочувствие оставляло желать лучшего.
— Это сколько же я вчера выпил? — завопило сознание, — И главное, с кем?
Мысли не хотели собираться в кучу, разбегаясь в разные стороны как тараканы при виде дихлофоса. С трудом удалось прогнать пелену с глаз.
— Где это я? — пробормотал заплетающимся языком и потряс головой, — Аа-аа, больно-то как?
Чем я вчера таким занимался, что сегодня настолько плохо себя чувствую?
Воспоминания хлынули сплошным потоком, и я поморщился.
— Ох, ты ж, отрыжка скунса! Это надо было так подставиться.
Рука сама собой метнулась в район полученной травмы и… ничего не обнаружила: никакой порванной одежды, никакого ранения, лишь гладкая кожа в месте предполагаемого удара.
— Какого…
Взгляд опустился на странного вида лохмотья, в которые я был одет, но поразило меня совершенно другое: тело, которое я сейчас ощупывал на предмет повреждений, принадлежало не мне.
Я никогда не был таким жилистым: руки оказались перевиты мышцами, как стальными канатами, на животе четко вырисовывался пресс. Да у меня сроду такого не наблюдалось, даже в свои лучшие годы.
Я никогда не считал себя толстым или обрюзгшим, но и до накаченной спортивной фигуры было далеко. Спортзал посещал в последний раз два года назад, потом как-то не получалось, не до того было: работа, дом, поездки. Закрутило, засосало и на тренировки не осталось времени.
Подскочил на месте, точнее попытался. Ногу прострелило болью.
Почувствовал, как от неожиданности стал заваливаться обратно на холодный пол.
Плюхнулся на задницу и уже внимательно обвел взглядом окружающую обстановку.
Смотреть было особо не на что. Я находился в маленькой каморке, больше похожей на камеру предварительного задержания. Хотя вру — скорее карцер. Серый потолок, бетонный пол и четыре обшарпанные стены, на одной из которых, на расстоянии примерно двух метров, располагалось маленькое окошко, больше похожее на средневековую бойницу.
Какого чёрта? Куда я нахрен попал? Может это сон?
Пришлось ущипнуть себя за руку.
— Ауч! Больно.
Точно не сплю. Значит, варианта всего два: либо я сейчас лежу в коме, либо…
Второй вариант озвучивать не хотелось, так как он казался полнейшим бредом.
Может я поехал кукухой и у меня глюки?
Точно, пожалуй, это объяснило бы всё происходящее.
— Брр-р, — поежился от прохлады и начал тереть ладонями плечи, чтобы хоть как-то согреться.
Не помогло, тело заколотило в ознобе то ли от холода, то ли от выброса адреналина.
Мозг с трудом обрабатывал полученную информацию и никак не хотел мириться с неизбежным.
Самое поганое состояло в том, что примерно через сутки я убедился — комой здесь не пахнет, сумасшествием тоже.
Боль, холод, голод и жажда были настоящими, а значит, вывод напрашивался только один: я попал в чужое тело.
Знать бы еще куда и в какое время?
Не хотелось бы жить в средневековье и подтирать задницу лопухом. Хотя, сначала нужно выбраться из этой камеры.
Как я вообще сюда угодил, точнее не я, а предыдущий владелец тела? Когда меня выпустят или хотя бы принесут еды?
С водой, дело хоть немного решилось. Не сказать, что это был приемлемый вариант, но «на безрыбье и рак рыба». На влажных стенах собирался конденсат, который я с остервенением ловил сухими искусанными губами или слизывал шершавым, заскорузлым языком.
Гадить приходилось тут же, поэтому в камере, где меня держали, стояла жуткая вонь.
Очень надеялся, что моя новая жизнь не закончится, только начавшись. Не хотелось сдохнуть в каменном мешке, так и не увидев чистого неба.
О том, чтобы вернуться домой, не было речи. Я прекрасно осознавал, что прежняя жизнь завершена, мое тело умерло и сейчас находилось либо в морге, либо в двух метрах под землей.
Из раздумий меня вывел щелчок замка.
— Неужели? — пробормотал себе под нос, и поднявшись на ноги, опасливо покосился в сторону двери, — Эй! Есть там кто-нибудь?
Ответом мне была тишина.
Ладно, значит придется проверять самому. Сердце на мгновение замерло свой бег. Глубоко вздохнув и выдохнув, сделал пару шагов, и ухватившись за металлическую ручку, толкнул дверь от себя.
— Ядрен батон! — вырвалось непроизвольно от представшей перед глазами картины.
Больше слов не нашлось, потому как я офигел настолько, что даже потерял дар речи.
Передо мной простиралась… степь, нет — не степь, скорее пустыня, испещренная глубокими котлованами и огромными грудами мусора, достигающими десятки метров в высоту и примерно столько же в ширину, может даже больше. Рядом с котлованами стояли огромные металлические бандуры, хрен знает для чего предназначенные. Куда не кинь взгляд, повсюду было одно и тоже зрелище.
Хотя — нет, вру. Позади меня, длинной цепью тянулись ангары, из которых выходили такие же как я оборванные люди и угрюмо плелись в сторону мусорных куч. Их было много: сотни, может быть тысячи…
Какого хрена? Это что за фигня? Где эльфы, где клыкастые вампиры, заросшие шерстью оборотни, на худой конец — орки и гоблины?
В какой-то неправильный мир я попал.
А может, пока я того… наступил конец света? Гребаный апокалипсис в действии?
— Мусорщики планеты СКАРБ, — раздался громкий механический голос, шедший откуда-то с неба, — Буря Тиндо завершила свой бег. С этой минуты вы продолжаете свою работу с семи утра и до самого вечера. Отбой в десять тридцать. Кто не зайдет в свою камеру — будет испепелён на месте, кто не выполнит план по рассортировке и утилизации мусора — будет испепелён на месте, кто устроит драку и нарушит распорядок дня — будет испепелён на месте, кто попытается увильнуть от работы — будет испепелён на месте…
Поднял взгляд вверх, пытаясь понять, откуда идет голос, и обомлел. В небе, наполовину скрытый облаками, висел ККМ-12 (Космический крейсер двенадцатой модели), рядом с которым кружили Головастики.
— СТОП! — забил тревогу мозг, — Откуда
