— Кто там был у ворот? — спросила жена врача. Она сидела в саду под деревьями, с тонкой льняной тканью на коленях, с иголкой в руке, и смотрела вдаль поверх крыш.
— Посланец, мама. Он сказал, что из Перпиньяна, с письмом для папы, — ответила ее дочь.
— Тогда приведи его, Ракель, дорогая, — сказала ее мать.
— Юдифь, он пришел сам, — сказал ее муж. — Я слышал звон колокола. Что там для меня из Перпиньяна?
Ракель сломала печать и вскрыла письмо.
— Папа, это от сеньора Иакова Бонхуэса.
— Иаков, — заговорил врач Исаак. — Бедный маленький Иаков. Мы с ним вместе учились. Как много лет прошло с тех пор. Я всегда был привязан к нему — он был в то время печальным, серьезным парнишкой. Прочти, дорогая моя, что он пишет мне.
Ракель села рядом с матерью и принялась читать.
— Датировано десятым сентября, и он пишет:
«Мой дорогой сеньор Исаак.
Прошло много времени с тех пор, как у нас была возможность поговорить, но я постоянно о тебе думаю. Надеюсь, ты и все в твоей семье здоровы. В последние дни я много о тебе разговаривал, и это вызвало у меня сильное желание вновь увидеть тебя.
Я всей душой хочу пригласить тебя на свадьбу моего младшего брата Давида и Бонафильи, дочери Аструха Афамана из Жироны. Она состоится в Перпиньяне во вторник четырнадцатого октября.
Давид был для меня как сын с тех пор, как мои родители умерли, тогда ему было семь лет, и одинокий, несчастный мальчик остался на моем попечении. Я старался заботиться о нем, как ты заботился обо мне, когда родители решили отправить меня к нашему почтенному учителю сеньору Видалю. Мне тоже было всего семь лет, и я был таким же одиноким и озадаченным, как Давид. Хорошо помню, как ты утешал и наставлял меня — и я старался делать для братишки то же, что для меня ты. Теперь он внушительный мужчина, и я был бы очень рад, если б ты мог стать свидетелем на его бракосочетании.
Сейчас у меня несколько интересных пациентов. Я очень хочу ознакомить тебя с моими диагнозами и способами лечения, услышать твои замечания. Ты всегда превосходил меня мастерством, особенно в диагностике жалоб и в составлении лекарств. Тот ученый сеньор из Гранады, у ног которого ты сидел перед тем, как прийти к сеньору Видалю, научил тебя большему, чем я могу надеяться узнать. Аструх уверяет меня, что потеря зрения не мешает тебе заниматься лечением, потому что тебе помогают искусная дочь и умный ученик.
Ты мог бы приехать с Аструхом, который собирается тронуться обратно в Перпиньян в последний понедельник этого месяца. У него есть дела в Фигуэресе и Сольиоуре, и он должен прибыть в Перпиньян в среду вечером или в четверг утром.
Моя жена искренне присоединяется ко мне в этом приглашении, и надеется, что твоя почтенная жена Юдифь и дочь Ракель смогут приехать с тобой, как и твой ученик».
— Хоть он и твой старый друг, Исаак, в Перпиньян я сейчас не поеду, — сказала Юдифь.
— Мама, почему? — спросила Ракель. — Это недалеко. Гораздо ближе Таррагоны. Мы проведем в пути всего две-три ночи. И будем останавливаться у знакомых или друзей, не на постоялых дворах.
— Ракель, дочитай письмо. Потом можешь обсудить с матерью ее нежелание путешествовать, — сказал ее отец.
— Хорошо, папа, — сказала Ракель. — Только, думаю, у меня больше причин отказываться от поездки. Даниель только что вернулся домой.
— Дочитывай письмо.
— Там осталось немного. Он пишет: «Посланец вернется в Перпиньян. Пожалуйста, передай с ним свой ответ». Да, папа, я забыла сказать, что посланец обещал прийти за ответом завтра рано утром.
— Поручи Ракели сейчас написать твои извинения, — сказала Юдифь. — Тогда письмо будет готово к приходу посланца.
— Я отвезу Исааку некоторые мои новые лекарства, — заговорил ее муж. — И склянку сильного средства от боли. Но у нас их сейчас слишком мало, чтобы отдавать. Ракель, мы примемся за работу рано утром. Нужно будет на рассвете отправить Юсуфа за травами.
— Неужели ты собираешься ехать в Перпиньян? — спросила Юдифь. — И как его преосвященство? А если с нами что-то случится?
— Его преосвященство в превосходном здравии, ответил Исаак. — И что еще более важно, ты тоже. Мы выедем в первый понедельник, свадьба назначена на следующий вторник, и на другой день с рассветом отправимся домой. Если Аструх Афаман захочет остаться подольше, позаботиться о том, чтобы его дочь была хорошо устроена, вернемся сами. В любом случае мы будем дома в пятницу, задолго до субботы. В крайнем случае, дорогая, мы будем отсутствовать одиннадцать дней.
— Почему бы маме не быть в превосходном здравии? — спросила, нахмурясь, Ракель. — Она никогда не болеет. Правда, в последние дни, мама, ты кажешься не совсем в себе. Если ты нездорова, я ни в коем случае тебя не оставлю.
— Ракель, я вполне здорова, — резко ответила ее мать. — Только… — Дочь неотрывно смотрела на нее, и Юдифь внезапно покраснела. Взяла свое шитье и склонилась над ним, чтобы скрыть лицо. — Я беременна.
— В твоем возрасте? — встревоженно спросила Ракель.
— Что значит — в моем возрасте? Я не так уже стара. Мне было пятнадцать лет, когда я вышла замуж за твоего отца, и Ребекка — то есть ты, родилась три года спустя. Неужели я выгляжу такой уж старой?
— Конечно, нет, мама, — поспешно ответила Ракель. — Ты больше похожа на мою сестру, чем на мать. Все так говорят. Но поскольку я собираюсь выходить замуж, это кажется странным, вот и все. Хотя такое случается постоянно. После того как Анна вышла замуж, ее мать родила двоих детей…
Ее голос замер на удивленной ноте.
— Тогда тебе нужно свыкнуться с этой мыслью, — сказала Юдифь.
— Как ты себя чувствуешь?
— Отлично. Иногда слегка поташнивает, иногда быстро устаю, но чувствую себя хорошо. Но это не означает, что хочу трястись на муле всю дорогу до Перпиньяна и обратно.
— Ее величество трясется, — сказала Ракель. — Она как будто бы постоянно бывает беременной и разъезжает по всему королевству.
— У нее наверняка такой хороший мул, на каком я никогда не буду ездить, — резко ответила ее мать. — Притом эти королевские процессии по пути из города в город может обогнать даже улитка.
— Ну, что ж, между моей свадьбой и рождением твоего ребенка придется много шить. Мариам надо бы приниматься улучшать владение иглой, — оживленно сказала Ракель. — Я не могу делать все сама. И дистиллировать лекарства для папы.
— Нам потребуется еще одна служанка, — угрожающе сказала Юдифь.
— Я давно уже это предлагал, — сказал Исаак. — Подыщем ее, когда вернемся из Перпиньяна. Прости, что оставляю тебя, дорогая, но я предвкушаю поездку к юному Иакову. Мне интересно, почему он считает меня таким близким другом.
— Сперва тебе нужно повидать епископа. Возможно, он не позволит тебе покинуть его, — сказала Юдифь.
