нашумел? Как раз когда тянул последний улов случайно задел весло и они неприятно проскрипело по корпусу лодки. Но впрочем и чёрт с ним. Рыбалка — это не только вытаскивание очередной рыбы из воды, это процесс в котором важен он сам по себе, а не только улов. Главное тут отдохнуть душой, подышать свежим воздухом, отчистить голову от мыслей, полюбоваться водной гладью, послушать шелест камыша на лёгком ветру и просто расслабиться. Так что я мог очень долго сидеть, гипнотизировать взглядом поплавок и быть более чем довольным тем, как провожу время.
Однако моё ожидание не продлилось долго. Очень скоро поплавок стал подрагивать, сигнализируя о новой поклёвке, а потом резко ушел под воду, леска же во время подсечки натянулась так, что удочка аж изогнулась. Щука! Вот почему окунь перестал брать, ушёл почуяв крупного хищника. Не зря сачок с собой тащил! Не торопясь, но и не мешкая, я стал подтягивать добычу ближе к поверхности, стараясь не дать ей сорваться с крючка. Крупная рыба отчаянно сопротивлялась, заставляя напрягать руки и спину, но я не обращал на это внимание, главное было не напортачить. Так что боль в пояснице и очередное покалывание сердца смело могли идти нахрен! Наконец мой улов немного выбился из сил, я подтащил его ближе, заставив плескаться почти на самой поверхности, а потом взялся за сачок. Щука вам не окунь, её так просто не вытащишь, порвёт леску! Держать снасть одной рукой было сложно, рыба продолжала бороться, но я всё таки поддел её сачком и улыбнулся до ушей. Никуда уже не денется! Отпустив удочку, я взялся за сачок двумя руками и перекинул улов в лодку. Крупная зараза, больше метра длинной, никогда таких не вытягивал!
— Ну чего ты бьёшься? Для тебя всё уже закончилось — обратился я к рыбе в сачке, что не желала смиряться со своей участью и идти в уху, сам устало сев на лавку, пытаясь отдышаться и унять болящее сердце.
Рыба же внезапно застыла, повернулась ко мне и открыв рот с торчащей леской произнесла вполне себе человеческим голосом:
— Как и для тебя.
На несколько секунд я впал в ступор, держась за левую сторону груди, а потом с трудом произнёс пересохшими губами:
— В смысле?
Щука мне не ответила. А моё зрение вдруг стало терять цвета, руки и ноги сначала неметь, потом и вовсе отказывать, после чего днище лодки как-то очень быстро приблизилось к моему лицу и наступила тьма. Правда длилась она недолго, сменившись странным золотым свечением, что несло меня куда-то вперёд среди звёзд и созвездий. Вот ты какая, смерть… Странно, я как-то ожидал что будет фигура в глухом балахоне с остро отточенной косой, а эвон как. Вместо этого говорящая щука-галлюцинация проводила в последний путь. Может стоило её отпустить, у Емели в сказке вроде прокатило, ему даже волшебное колечко подогнали и заклинание «По щучьему велению, по моему хотению». Повезло пареньку.
Мысли ворочались как-то вяло, было странно, что сейчас я точно знаю, что мой конец наступил, а вокруг уже не глюк, да и тела у меня не было, был только путь вперёд по лениво движущейся реке. Правда спокойствие моё длилось недолго, сзади надвинулся какой-то гул, я попытался повернуться, но будучи нематериальным сделать это было сложновато, правда в нужную сторону действительно удалось посмотреть. Там в золотом потоке быстро двигалась странная, полупрозрачная точка, создавая волны и рябь, как скоростной катер на воде. Не успел я удивиться, как неизвестный объект приблизился и врезался в меня, нас обоих выкинуло из потока и звёзды закрутились как в калейдоскопе. А я всеми силами пытался обматерить долбанного лихача, кем бы или чем бы он ни был, пока вдруг не понял, что тьма наступила вновь.
Но опять же ненадолго. Меня вдруг сдавило чем-то так, что кости затрещали, а потом появился свет и звуки. Кости… Кости! У меня каким-то чудом появилось тело! Я попытался вздохнуть, но ничего не вышло, а затем получил чувствительный удар по месту, где спина уже теряет своё благородное название. Кажется при этом я что-то выблевал и заорал странным тонким голосом. Слух же через пару секунд уловил чужие и неразборчивые голоса. Сначала надтреснутый и женский:
— … сон…
А затем сильный, мужской:
— … Альвгейр…
Глава 1
Всякого я ожидал от загробного мира. В принципе жизнь мной была прожита не такая уж и плохая, откровенным козлом я никогда не был, людей ради личных выгод просто так не кидал, своих в трудных ситуациях не бросал, бывало врал, но не сказать что шибко много, никого почём зря не убивал, не воровал, родителей уважал и так далее. Так что в целом надеялся на рай. Правда безгрешным праведником себя назвать не мог. Во-первых это был бы лютый грех гордыни, как попы говорят, а во-вторых надо признать, что и плохого в жизни я совершил немало. Так что несмотря на всё хорошее, что было мной сделано, я резонно опасался ада и бригады чертей-трудоголиков. Если верить библии, то рогатые — это падшие ангелы, а нас, людей, они ох как не любят, так что заниматься садизмом им в кайф. Но чего я не ожидал, так это того, что в жизни после смерти меня заставят работать, как и в прошлый раз!
Нет, начиналось всё в целом неплохо, младенца никто пинками добывать хлеб насущный не гнал, можно было расслабиться, а заодно пройти все эти стадии с гневом, отрицанием торгом, смирением и даже возрадоваться новой жизни. В конце концов жди меня после смерти только кладбищенские черви, было бы хуже. Однако потом я слегка подрос, научился ходить и говорить. А затем изучил мир вокруг и осознал, что нахожусь в вполне себе натуральном средневековье. По началу была надежда, что я переродился у каких-то сектантов-реконструкторов, однако быстро пришлось признать факты. Отец мой, Йоран Каллессон, был кузнецом в небольшом посёлке Ландсби на берегу фьорда среди тёмно-серых скал. И его смело можно было назвать самым технически грамотным человеком в округе имеющим самое технологически развитое производство. К нему даже люди ярлов захаживали, заказывая мечи, топоры, наконечники копий и стрел, кольчуги, шлемы и прочую воинскую сброю. А это, скажу я вам, показатель. Ополченцы могут довольствоваться поделками обычных деревенских кузнецов, хирдманы, то есть дружинники ярлов, являются профессиональными воинами, так что снаряжение у
