Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Он медленно брел по аллее, и тень от деревьев успокоительной сенью, лишь иногда чередуясь с пробивавшимися сквозь листву яркими солнечными бликами, падала ему под ноги, ложилась на плечи и укрывала голову. На душе у него было тревожно и грустно. Год не удался. С приходом нового генерального секретаря многое изменилось и еще ой как многое могло измениться. Страна всколыхнулась, воспрянула ото сна, будто в один час выйдя из сладкой многолетней дремы. Но это, как ни странно, вовсе не радовало неспешно идущего по тропинкам парка Прокофия Ивановича, генерала, призванного эту самую страну защищать.
«Что за жизнь? – размышлял он, шаркая подошвами ботинок по сырой земле. – Что за проклятое время? Лучшие люди, – а к лучшим людям он причислял и себя, – вынуждены пускаться в бега, идти с повинной, прятать и отдавать нажитое с таким трудом, потом и кровью – своей, чужой… Да какая, собственно, разница? Чужая кровь тоже не проходит бесследно и безболезненно. Укоры совести, страх перед возможным наказанием – разве это не кара за пролитую чужую кровь?»
Он сам испытал все это. Когда-то давно, еще молодым, подающим надежды подполковником, он оступился, а оступившись, не сумел скрыть свою ошибку. Просто не повезло. Ему грозил немалый срок или даже вышка. Но мир не без добрых людей. Прокофия Ивановича не бросили. Как выяснилось, его быстрый рост по карьерной лестнице оказался не счастливым случаем, не прихотью неведомого покровителя, а собственной заслугой, деяниями, которые вышестоящее руководство заметило и оценило, раз взяло дело под свой контроль. Взяло, и дела не стало… А Прокофий Иванович превратился в цепного пса Ильи Петровича, всесильного, как тогда думалось, начальника и куратора.
Как давно это было! Казалось, что с тех пор, как Прокофий Иванович стал ощущать себя чуть ли не черным ангелом, летающим над просторами огромного СССР, прошла вечность. Все поменялось столь быстро, что он не успел даже до конца понять, что его время, время беспредельного торжества обретенной им силы кончилось. Кончилось безвозвратно, если… если, конечно, не произойдёт чудо.
«А чудо ли нужно для того, чтобы все стало прежним? Чудо? – Прокофий Иванович с сомнением покачал головой: простая и столь естественная мысль почему-то впервые пришла ему в голову. – Новый генсек не вечен. Он уже достаточно стар, чтобы умереть, стоит лишь немного ему в этом помочь. Помочь… – Прокофий Иванович крепко задумался. – Много ли найдется людей, что станут доискиваться до истины? – Он мысленно представил себе когорту «членов», толпящихся за спиной генсека, и улыбнулся. Там не было никого до такой степени преданного новому лидеру, чтобы ввязываться в неизбежную в таком случае свару. Значит, кто бы ни совершил подобное, это сойдет ему с рук. Смерть генерального устроит многих, даже слишком многих.
Неожиданно генерал-майор испугался собственных мыслей и прибавил шагу, стараясь движением заглушить нахлынувшие на него думы. Но мысль, появившись единожды, уже никак не желала оставлять его в покое. А ведь он слишком хорошо знал, чем рискует. Нет и нет, он был далек от того, чтобы всерьез задумываться над ее осуществлением, но она упорно, с маниакальной целеустремленностью приходила ему в голову. Быстрый шаг не помогал, навязчивая идея свербела в сознании и заставляла учащенно колотиться сердце. Прокофий Иванович сбавил шаг и, уже не спеша, пройдя парк по диагонали, вышел на его противоположную сторону. Шагнув на тротуар и жмурясь от яркого солнца, согнал печать озабоченности со своего лица и направился к ожидающей машине.
«Что же все-таки хочет переправить этот старый пердун?!» – подумал он, усаживаясь на заднее сиденье «Волги». Ответ не находился, и беспокойные мысли потекли в его голове вновь. Почему-то вспомнилось давно забытое и, казалось, совсем исчезнувшее из памяти: он почти не жалел, что расправился с той стервой. Она же сама… сама согласилась… Когда же вдруг передумала, разве он мог остановиться? А потом разве мог оставить ее в живых? Нет, нет и еще раз нет! Да заяви она об этом! Или хотя бы расскажи… Что стало бы с его работой? С семьей? Она должна была умереть! И тот следователь, – Прокофий Иванович улыбнулся, – мир его праху, он не захотел внять доводам разума. Улыбка стала шире. Он знал, он был уверен, что его «Дело» тут ни при чем, что он не причастен к его смерти, что автокатастрофа совершенно случайна. Это было что угодно: рок, случай, провидение, стечение обстоятельств, наказание свыше, но никак не спланированное убийство.
Тогда, в другой, как казалось теперь, жизни, с благословения Ильи Петровича все утихло, и уже через год Прокофий Иванович ушел на вышестоящую должность.
С тех пор жизнь вела его только вверх, сурово и точно, будто по расписанию, без скачков и зигзагов. Деликатные поручения, время от времени поступавшие от вышестоящего руководства, выполнялись быстро и без вопросов. После того случая Прокофий Иванович стал мудрее и никогда в жизни больше не совершал опрометчивых поступков, вне работы ведя размеренную, вполне обычную обывательскую жизнь, лишь изредка позволяя себе невинную шалость – порезвиться с молоденькой и не слишком опытной девчонкой. Но он был осторожен, очень осторожен. Об этих его забавах знали лишь двое: битый жизнью, нелюбопытный, а к тому же крепко повязанный личный водитель генерала и Лев Игнатьевич, его собственный протеже, начальник одного из отделов, полковник и по совместительству доверенный помощник. Именно он каждый раз искал и находил девушку, готовую за определённый гонорар выполнить все прихоти «серого человека».
Но Прокофий Иванович никогда, как бы ни стремились к этому его душа и тело, не позволял себе встретиться с одной и той же девчонкой дважды. Свои интимные свидания он скрывал даже от самых преданных друзей, не без оснований опасаясь их беззаботных языков, и, как теперь оказалось, правильно делал. При нынешнем генеральном секретаре скомпрометировать себя было равнозначно гибели.
Он не доверял никому – даже самым проверенным, самым, как казалось, преданным друзьям, видя в них только хищников, ждущих момента его падения и готовых по еще теплой спине прыгнуть на освободившееся кресло.
– Гады, трусы, сволочи! – вспоминая окружающих, Прокофий Иванович не скупился на уничижительные эпитеты. – Вот и этот, – он мысленно представил образ седовласого, – испугался, потому и ценности за границу переправляет.
То, что состоявшийся разговор шел именно о «ценностях», Прокофий Иванович понял или, скорее, ощутил, в какой-то момент своих терзаний и по некотором размышлении уверился в собственных предположениях.
– Крысы бегут с корабля, – желчно процедил он вслух. И уже в мыслях: «Тридцать килограммов… Интересно, сколько их скинулось на эту посылочку? Впрочем, что мне с того? У меня, слава богу, почти ничего нет, а что есть, уже давно надежно припрятано. И за границу я не побегу, без родных мест мне жизни не будет. Да и надолго ли мне хватит того, что есть, за границей? – прагматично рассудил генерал. – То-то же…» Он шумно вздохнул и, внезапно повеселев, улыбнулся своим мыслям. Привычки хранить деньги и драгоценности Прокофий Иванович не имел никогда. Он вообще не любил дорогих вещей, был прост и хитер в этой простоте. Его незаметность в делах не затеняла его незаменимости и даже, наоборот, подчеркивала. А преданность и честность по отношению к партнерам ни у кого не вызывали сомнения. Ему доверяли, а он потихонечку подбирал ниточки управления, по неаккуратности, по самонадеянности или просто из-за лености брошенные его благодетелями. Он брал их в свои руки и уже никогда не выпускал, ибо хотел иметь возможность в нужный момент дернуть за их кончики, свалив с ног марионеток, считающих себя главными и потому беззаботно шагающих на другом конце нитей. Имея достаточную власть, он, как бы заранее предугадав появление этого неспокойного генсека, не спешил использовать ее для обогащения. Генерал-майор умел ждать, и вот сейчас, когда все вокруг стали метаться в поисках спасения, а по ночам прятать или сжигать накопленное годами, он взирал на происходящее почти спокойно. Конечно, и его глодали сомнения, страх и ненависть, но разум твердил, что до него не добраться. А в своих глубоко запрятанных мечтах он даже радовался, ведь начавшаяся чистка наверняка оставит множество вакантных мест на верхних ступенях государственной лестницы. И кто знает…
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
