— Навряд ли, — улыбнулся Митя. — У него теперь корейских Еноков и Ендоков полон рот — не до меня.
— Ну что ж, прекрасно. В таком случае надо нам с вами как следует обдумать тему, — Зоя Павловна решительно поднялась со стула, но ни сделав и шагу, тут же снова села. Ее лоб покрылся испариной. — Господи, ноги совсем ватные! Чуть не уморил ведь! Дмитрий, когда вы доживете до моих лет, поймете, какой это ужас — вкручивать лампочки на собственной кафедре, боясь грохнуться с лестницы. Вам придется вести старуху домой. Давайте заявление, я подпишу.
Митя подал листок, Зоя Павловна вывела на нем: ”Не возражаю” и расписалась. Он отодвинул от двери лестницу-стремянку, помог женщине подняться.
— Сумочку подайте! — приказала Зоя Павловна.
— А букет? — услужливо напомнил Митя.
— Вы женаты?
Митя смущенно кивнул. Он не любил, когда его спрашивали о семейном положении. Тут же пол университета будут знать, и никаких тебе производственных романов.
— Вот и прекрасно. Подарите его жене. А я предпочитаю цветы в горшках. — Зоя Павловна взяла Митю под руку и заковыляла к выходу.
“Сильная старуха”, — подумал Митя, чувствуя на локте ее руку.
Массивная дверь в приемную ректора отворилась. Секретарша Леночка подняла глаза от монитора, кивнула вошедшей яркой даме сорока с небольшим лет. На даме был деловой костюм. В руке она держала прозрачную пластиковую папку с бумагами. Секретарша кивнула на стул.
— Подождите пока. Калерий Самсоныч вас примет после совещания.
Дама кивнула, вынула из папки бумаги и принялась читать. Изредка бросала взгляды на дверь ректорского кабинета. Было видно, что она нервничает: ее унизанные перстнями пальцы теребили уголки бумаг, накрашенные губы подрагивали. Секретарша Леночка усмехнулась: правильно, правильно — Калерия Самсоновича все боятся. Почти все…
Ректор, развернувшись в кресле к окну, курил пахучую сигару и наблюдал за воробьями, которые скакали по веткам с молодой зеленью и возбужденно чирикали, радуясь первому летнему теплу. Проректор по хозяйственной части делал доклад о проделанной работе. Калерий Самсонович частенько слушал доклады, повернувшись к подчиненным спиной — так лучше воспринималось, а главное — нельзя было уследить за выражением его лица, нравится ему — не нравится, кто знает? Проректор слегка заикался и косноязычил.
— К сожалению, самым большим недостатком в моей работе можно назвать неиспользование лишних площадей. Полагаю, в этом смысле нужно хорошенько подумать насчет киосков и аптек.
— Вы что же, хотите у нас здесь целый аптечный городок открыть? — усмехнулся Калерий Самсонович, не поворачиваясь к проректору.
— Видите ли, торговля лекарствами — дело выгодное. Здоровье всем нужно. Можно ведь и собственную аптеку сделать. Тогда не только аренда будет, а прямой, можно сказать, доход.
На этот раз ректор развернулся в кресле, затушил сигару о дно пепельницы. Дно оказалось сырым, и сигара надсадно зашипела. Калерий Самсонович посмотрел на проректора по науке, Александра Антоновича. Тот чуть заметно помотал лысой головой.
— Ну что же, Эдгар Рахимович, большое спасибо за содержательный доклад. Думаю, в новом учебном году нам есть над чем поработать в этом плане, — ректор обвел взглядом своих заместителей. — Больше не смею вас задерживать, господа. Идите работайте. А вас, — он вдруг широко улыбнулся, вспомнив фразу из “Семнадцати мгновений весны”, — а вас, Александр Антонович, я попрошу остаться.
Александр Антонович подсел к ректорскому столу, вынул из кармана пиджака сигареты. Он оглянулся на дверь и сказал:
— Эдгар совсем оборзел.
— В смысле. Тебе не нравится его идея насчет аптечных киосков?
— При чем тут киоски? Это он придумал насчет заниженной арендной платы?
— Не помню. Наверное, — ректор пожал плечами.
— Он, он! Чтобы народ потянулся, был конкурс и все давали.
— Неужели не все дают? — усмехнулся Калерий Самсонович.
— Все. Но ведь эта собака ни хрена не делится.
— То есть как не делится? — лицо ректора тут же приобрело злое выражение.
— У нас был договор шестьдесят на сорок. Мы получаем максимум тридцать. Остальное у него вот где, — Александр Антонович похлопал себя по карманам пиджака.
— Да, но как же? — ректор даже растерялся от такой наглости Эдгара. — Мы знаем всех арендаторов, знаем, сколько они должны давать ежемесячно. Как же он укрывает от нас бабки?
— Во-первых, Эдгар втихую от нас увеличил поборы. Жалуется, что приходится делиться со всякими там инспекциями, проверяющими. Во-вторых, на одно арендное место он сажает двух торговцев и берет с них вдвое. В тесноте, да не в обиде.
— Откуда ты это знаешь?
— Сорока на хвосте принесла, — Александр Антонович глянул в глаза начальника и сказал уже серьезно: — Пожаловался тут один обиженный. Эдгара нужно убирать. Сегодня он от нас деньги прячет, завтра головы пооткусывает.
— Как? Мы же с ним вот, — и ректор сложил руки замком, изображая тесные отношения с Эдгаром.
— Громко. Чтобы опешил, сукин сын. С испугу он сразу язык прикусит. А не прикусит, пускай на себя пеняет. Обиженного на Эдгара и натравим. А насчет аптечных киосков — это неплохая мысль. Здоровье всем нужно. Пускай только этим другой человек займется.
— Ладно, ты все это дерьмо на себя возьми, а то у меня приемные на носу, то — се, пятое — десятое — в общем, сам знаешь… — Калерий Самсонович очертил рукой большой круг и замолчал, испытующе глядя на зама. Он слишком хорошо знал своего проректора — после столь щекотливого поручения последует какая-нибудь просьба.
— Кстати, насчет кадров. Вы позволите, я приглашу сюда одну очень приятную особу?
— Валяй, — кивнул ректор, улыбнувшись своей интуиции.
Александр Антонович поднялся, открыл дверь. Он оценивающе посмотрел на даму в приемной. Поманил ее рукой.
— Здравствуйте, — дама, войдя в ректорский кабинет, изобразила подобие улыбки.
— Позвольте представить молодую, симпатичную, — проректор ободряюще приобнял даму за плечи, подвел к столу Калерия Самсоновича, — Игонина Ольга Геннадьевна, новоиспеченный доктор филологических наук, но пока что, к сожалению, без кафедры.
— Оч-ч-чень приятно. — ректор первым протянул женщине руку, почувствовав металлический холод перстней на ее пальцах. — Такие молодые и симпатичные кадры нам всегда нужны. Садитесь, пожалуйста. Так в чем проблема?
— Зав. кафедрой русского как иностранного давным-давно пенсионерка, часто болеет, с работой, естественно, справиться не может. Реально кафедрой руководит Ольга Геннадьевна. У нее уже и авторитет, и опыт, и доверие коллектива. А тут как раз у… — проректор замялся припоминая фамилию заведующей.
