глаз Дианы брызнули слезы.
— Я отпущу. Я тебя так отпущу, что тебе мало не покажется, — проговорил Самуил. — Или ты забыла, кто тебе дает все в твоей жалкой жизни? Забыла, моя дорогая?..
— Баран ненормальный!.. — прокричала Княгиня. Ее ребра прыгали под железным прессом чужой груди. Пальцы загнулись, пытаясь его оцарапать, но Самуил не обращал внимания на кошачьи уколы.
— Так вспомни же, моя раскрашенная куколка, что твое существование — это моя большая милость, — с уничтожающим спокойствием произнес Князь. — Одно движение моих пальцев, и тебя здесь не будет. Ни в моей спальне, ни на троне, ни даже в твоей комнате. Твои выходки стали меня сильно утомлять. И если я еще терплю метания больной истерички, то посягательства на мой авторитет тебе с рук не сойдут. Может быть, ты решила, что я тупой мальчик, с которым можно крутить твои полоумные интрижки?.. Учти, моя сладенькая киска, роль идиота-мужа не для меня. Я расплющу тебя одним нажатием…
Ладонь Князя накрыла шею жены, сдавливая гланды.
— Прекрасная Дианочка, — покачал головой Князь. — Как, наверное, жаль будет нам обоим увидеть тебя на помойке среди затасканных шлюх и ободранных второсортных. Как ты думаешь, много поклонников насобирает там твое прекрасное тело?..
— Ты не посмеешь… — прохрипела Диана.
— Что ты сказала? Не посмею?.. Уж не думаешь ли ты, что меня остановит моя глубокая к тебе любовь и благодарность за отданные мне века?.. Либо ты надеешься, что ты незаменима, поэтому тебе все можно? Ох, моя дорогая, если бы ты знала, что если я захочу, я заменю любого. Чего бы это ни стоило.
Он сильнее нажал на ее горло. Диана заметалась в панике, Самуил прочувствовал ее судорожные движения.
— Поиграть с дьяволом решила? Что ж, я не против, — продолжал он так же спокойно. — Сыграем в детектор лжи. Я буду задавать вопросы, а за каждое вранье я буду ломать по косточке на твоей нежной шейке. Интересно, сколько времени мы сможем так резвиться?.. А?.. Не слышу тебя?.. Ты согласна?.. Тогда начнем. Вопрос первый: чего ты хотела добиться, игнорируя мое господство?
— Ничего я не хотела!.. — через силу выдавила Диана. И тут же заорала от чудовищной пытки. Кровь хлынула к ее лицу, перекрывая возможность соображать.
— Я же говорил: я не дурак, как бы тебе этого ни хотелось, — покачал головой Самуил. — Так, что ты хотела?.. Заговор устроить?.. Мои привилегии?.. Может быть, нашла себе кого-то на роль нового Князя?..
В последней фразе его спокойствие изрезало обледенелой ненавистью. Помутившимся рассудком Диана осознала, что, если сейчас она его не остановит, он разнесет ее на кусочки.
— Какого еще нового?!.. — сумев набрать воздуха, закричала она. — Я хотела утереть нос тебе!!!
— Утереть нос мне?! У меня что, насморк?! Для какой бездны ты хотела это сделать?! — Самуил рассвирепел. Однако поняв, что еще чуть-чуть и он задушит жену и тогда точно ничего не выяснит, он отпустил ее горло и, схватив за плечи, как следует тряханул. — Чтобы заполучить мою власть?!
— Нет!!! Чтобы ты обратил на меня внимание!
— Ты врешь, гадина! — сквозь зубы процедил Самуил.
— Это правда!!!
— Врешь, стерва! Говори правду!.. Предупреждаю, сегодня я очень злой. И вымещу свое зло на том, кто мне больше для этого подойдет!..
— Не вру я!!! — на пороге безумия заголосила Диана. — Я была взбешена на тебя! Хотела, чтобы ты привалил мириться первым!.. А как мне еще это сделать, кроме как через эту чертову работу, которая оторвет тебя хоть на секунду от твоих чертовых шлюх!..
Ее скороговорку прервал пересохший кашель. Княгиня согнулась, хватая ртом воздух. Ее веки призакрылись, ручьем выпуская слезы, губы задрожали, издавая надрывные сиплые звуки.
Самуил посмотрел на искаженное лицо жены. Сейчас она представляла страшное зрелище, которое, пожалуй, могло понравиться только Варфоломею. Диана больше не боролась, как на казнь предоставляя ему свое тело — терзать и издеваться дальше.
Князь оставил супругу. Он выпрямил спину, присаживаясь на постели. Вихри в его глазах утихли, зрачки напряженно вгляделись в полумрак. Пальцы Дианы нервно подобрали покрывало; утыкаясь в комок ткани, она дала волю рыданиям.
Маленькая морщинка стала свидетельством раздражения. Самуил ненавидел бабские припадки. Однако, по ходу дела, она говорила правду…
Затеяла эту чертовщину, чтобы пробраться в его спальню. Думала, что он совсем придурок и все забудет. Но нет, всего полмесяца ушло на то, чтобы он во всем разобрался.
Самуил гневно покосился на жену, что-то пробормотав себе под нос про слезы и сопли. Да, она по-прежнему слепо его обожала.
Тупая дура.
— Перестань реветь, — велел он.
Но Диана и не думала останавливаться, сжимая шелковую материю, она утирала ей слезы и жалко всхлипывала. Она была полностью раздавлена.
— Прекрати, я сказал.
— Ты меня ненавидишь, — послышался прерывистый стон.
— Хватит выдумывать, — отмахнулся он, сдвигая брови.
— Ты любую из своих шалав любишь больше, чем меня… — вымолвила Диана. — Лучше сдохнуть на помойке, чем так жить …
Глаза Самуила прищурились. Он подался к ней.
— Ну, уж ты не фантазируй, — его рука пробралась в спутавшиеся волосы. — Не надо притягивать за уши.
— Какие, в бездну, уши?! — Диана в бессильной злобе откинула кусок покрывала. — Ты больше двух недель не вспоминал про меня!.. И не вспомнил бы, если бы не эти дрянные приказы с отчетами!.. Околела бы я без энергии, ты бы даже на похороны мои не пришел!.. Все бы сидел со своими генералами и девками!.. Что ты ждешь, давай выкинь меня к второсортным!.. Может быть, мне там будет легче!..
Она вылила перед ним все, что накипело. Все, что болело все эти дни и теперь бесконечным потоком боли и желчи хлынуло наружу.
— Диаша, ну что ты несешь?.. — поглядел на нее Самуил. Его голос внезапно смягчился. — Я просто был занят и к тому же немного разозлился и хотел тебя проучить. Я каждый день вспоминал про тебя, думал, как там твои планы продвигаются, и удивлялся, насколько же ты талантлива. А когда мне Алан приносил твои творения, я через них узнавал, какие у тебя сегодня духи. Все гадал, когда мы снова помиримся…
— Ну конечно! — воскликнула Диана, всем сердцем желая верить, что это правда.
— Конечно, — уверенно подтвердил Самуил. — Когда ты наконец поймешь, что все эти «шалавы и куклы», как ты их называешь, всего лишь атрибуты моего положения. Я люблю только тебя одну. Ты моя жена. Остальные для меня значат меньше чем ноль. Выпрыгни они завтра голышом на равнины, мне будет наплевать. А ты мне никогда не будешь безразлична. Поэтому я так не хочу, чтобы ты делала глупости… и расстраивала
