поскольку по мере созревания индивида выясняется, что ни она, ни характер сексуальных предпочтений не совпадают с искусственно навязанным ему полом.
Вульгарный социологизм и биологизм ошибочны и вредны в равной мере. И тот и другой лишают сексолога возможности разобраться в характере однополой активности индивида. Если игнорируются биологические основы полового поведения, то стирается грань между “ядерной” инверсией, которая определяется особым характером морфологии и функционирования ядер головного мозга, и транзиторной (преходящей) или заместительной гомосексуальностью. Автор книги убедительно показал также существенную разницу в мотивации и в способах реализации бисексуального поведения “ядерных” гомосексуалов, истинных бисексуалов и гетеросексуалов. Не определив вид гомосексуальной активности, практикуемой пациентом, врач не способен выбрать верную лечебную тактику.
Тема лечения представителей сексуальных меньшинств стала предметом полемики с теми психологами, которые отказывают врачам в праве исследования природы гомосексуальности и лечения вызванных ею невротических расстройств. Михаил Бейлькин задаётся законным вопросом: как быть с подобными пациентами, тем более что 5,2% из 230 наблюдаемых им представителей сексуальных меньшинств обратились в сексологический кабинет после попытки к суициду?
Клинические наблюдения автора не оставляют сомнений в том, что неприятие собственной гомосексуальной идентичности (эго–дистоническая инверсия), наблюдаемое у 13,8% геев, — лишь частный случай неврозов, спаянных с нетрадиционной сексуальностью. Гораздо более распространено другое зло — интернализованная (усвоенная извне) гомофобия представителей половых меньшинств. Она приводит к осуждению индивидом как собственных половых предпочтений, так и личностных особенностей, присущих или приписываемых геям. Сознательно однополое влечение расценивается гомосексуалами–невротиками как важная и неотъемлемая составная их личности; неосознанно же оно презирается и осуждается ими, особенно если речь идёт о пассивной половой роли. Подобная двойственность, порождённая интернализованной гомофобией, свойственна 68% “ядерных” гомосексуалов, наблюдавшимся в Центре сексуального здоровья. Именно она лежит в основе типичных невротических форм половой активности: аддиктивности (зависимости поведения, схожей с наркотической), промискуитета (беспорядочной смены партнёров), интимофобии (страха раскрыть характер своих подлинных половых предпочтений близкому человеку).
Опираясь на многолетний врачебный опыт, автор приходит к выводу: если инверсия сопряжена с отвержением собственной гомосексуальной идентичности, а также если реализация однополого влечения сводится к беспрестанной смене анонимных связей с деперсонализацией каждого очередного партнёра, то речь идёт о невротическом развитии, блокирующем способность любить. Такой человек нуждается в сексологической помощи, особенно, если его инверсия в своей динамике приближается к парафилии (перверсии), в том числе угрожающей совершением уголовно наказуемых деяний (например, в рамках педофилии или садизма). Гомофобия общества, порождая интернализованную гомофобию, обрекает большинство геев на психосексуальную незрелость, когда в их влечении отсутствуют атрибуты любви — избирательность и альтруизм. А анонимный деиндивидуализированный стереотипный секс, мазохизм и интимофобия, свойственные многим из них, в свою очередь, подогревают гомофобные настроения, царящие в обществе. Таков трагический порочный круг, разорвать который жизненно необходимо.
Автор книги, впрочем, убеждён, что и геям с эго–синтонической инверсией, имеющей вполне гармоничный характер, консультации благожелательно настроенного сексолога и профилактическое наблюдение у него полезны и даже необходимы. Ведь традиционная система гетеросексизма, царящая в окружающем мире, рано или поздно ставит под удар всех без разбора представителей сексуального меньшинства.
Вместе с тем, бытующее мнение о том, что лечение геев обязательно сводится к конверсии, то есть к смене их половой ориентации на гетеросексуальную, ошибочно. Вопреки нередкому требованию самого пациента сделать его “нормальным”, его сексуальная “переориентация” часто и недостижима, и нецелесообразна. Цели, объём и характер психотерапевтической помощи в полной мере определяются лишь в ходе лечения.
Следует обговорить ещё один существенный аспект писательского творчества сексологов — их опасений быть обвинёнными в излишней откровенности и даже натурализме. Так знаменитый немецкий врач Рихард фон Крафт–Эбинг изложил наиболее “горячие” разделы своей книги на латыни. Тем самым он как бы утверждал, что его труд предназначен исключительно для медиков. Подобные уловки не слишком убедительны. Ведь в 1886 году, когда вышло первое издание его книги “Psychopathia sexualis” (“Сексуальная психопатия”), образованный человек, окончивший гимназию, читал латинские тексты без труда. Это подтвердилось жизнью: книга так часто переиздавалась, а тиражи были настолько большими, что свести круг её читателей лишь к медикам попросту невозможно.
Поскольку сегодняшний читатель привык к самым откровенным публикациям, в том числе с употреблением ненормативной лексики, современный сексолог чувствует себя несравненно свободнее, чем его предшественники. Это позволяет прибегнуть к особому психотерапевтическому приёму — нейтрализации порнографии, её эмоциональному обесцениванию. Она лишается своего основного качества: способности вызывать у читателя эротическое возбуждение. Геи, ознакомившись с книгой Бейлькина, сознаются, что если они поначалу испытывали специфические эмоции при чтении, например, солдатских мемуаров Дмитрия Лычёва, то, после их сексологического анализа разглядели невротическую подоплёку похождений гомосексуального журналиста и утратили интерес к их порнографической стороне.
В заключение необходимо отметить уникальность книги: поражает богатство клинического материала и мастерство, с которым автор пользуется этим изобилием. Михаил Бейлькин по–новому освещает происхождение и особенности невротических nрасстройств, спаянных с "ядерной" гомосексуальностью, в том числе клинику n"гомосексуальной тревоги". Автор расширил перечень видов полового поведения nгеев, впервые описав камуфлирующую и заместительную гетеросексуальную nактивность "ядерных" гомосексуалов. Уточняя концепцию Кинси, он показал, что nпринцип дискретности ограничивает кажущуюся непрерывность континуума форм nполовой активности. В книге приведены клинические примеры интимофобии и nятрофобии представителей сексуальных меньшинств, объясняющие природу и nлогику развития этих невротических феноменов. Автор описал психологические nособенности и типичные формы полового поведения женщин с врождённым nадреногенитальным синдромом. Наконец, впервые показаны болезнетворные nмеханизмы импринтинга при совращении или изнасиловании детей с синдромом nнизкого порога сексуальной возбудимости.
Нельзя не согласиться с программным утверждением Михаила Бейлькина: n“Гомосексуалы обладают таким же правом на счастье, что и представители сексуального большинства. Цель медиков (сексологов и организаторов здравоохранения) — помочь обрести его и тем, и другим в полной мере”.
Публикация особенно ценна своей обращённостью к максимально широкой читательской аудитории. С выходом книги в свет врачи, психологи, педагоги, адвокаты, социологи и студенты разных профилей получили пособие по дифференциальной диагностике форм гомосексуальности и тактике работы с представителями сексуальных меньшинств. Что же касается самих геев и их родственников, то им достался от автора великолепный подарок — прекрасное руководство для самостоятельной библиотерапии.
Анатолий Глинкин, заслуженный врач РФ, к. м.н., доцент кафедры психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Уральской медицинской академии дополнительного образования.
Введение
Весной 1974 года, преодолев упорное сопротивление части врачей, Американская психиатрическая ассоциация исключила гомосексуальность из списка психических заболеваний. Со временем к коллегам из США присоединились врачи многих стран, включая Россию. Изменения коснулись и правовых норм: в 1993 году была отменена 121 статья Уголовного Кодекса РФ, карающая за мужеложство.
У сексологов такой поворот событий должен был бы вызвать полное одобрение. Ведь большинство из них всегда понимало абсурдность уголовного преследования по признаку половой ориентации. Между тем, полемика в ходе сексологических конференций, проходивших в
