уровень технологического развития, и в определённых областях они сильно ушли вперёд. Но вместе с туманом начали появляться не только одарённые люди, животных тоже затронули глобальные изменения. Поэтому лес и равнины — это едва ли не самые страшные враги человечества.
В целом мир довольно интересный и необычный. Мне здесь даже начало нравится, если бы не одно «Но». Находиться в чужом теле, не обладая контролем над ним, было безумно скучно.
У Артёма ещё в десятилетнем возрасте пробудились магические способности — это хоть немного внушало надежду на интересное развитие событий. Но использовав свою силу единожды, он так сильно испугался неизвестности, что не рассказал матери о случившемся, ибо не обладал фиолетовыми глазами — признаком одарённого.
Этого юнца моментально причислили бы к лику Истинных, и он больше бы никогда не увидел Анну-Марию. Я был бы не против такой его участи — кино стало бы куда интереснее и динамичнее, но «уговаривать» Артёма было бесполезно. Через пару лет безуспешных попыток я бросил это неблагодарное дело.
Если честно, за эти двадцать без малого лет, я успел приуныть. Рутина и однообразие жизни в небольшой деревне парня полностью устраивали, а вот мне хотелось чего-то большего. Но Артём был маменькиным сыночком и не ввязывался в авантюры, к которым я его подталкивал. Даже с девочками не целовался, хотя они ему намекали…
Но теперь всё это в прошлом. Мой «начальный этап обучения» затянулся так сильно, что я уже успел смириться с участью безучастного наблюдателя. И чего уж греха таить, мне хотелось, чтобы Артём умер, а я бы начал в новом мире новую жизнь.
Так оно, видимо, и случилось. Наконец-то, пришло время мне выйти на сцену.
И всё бы ничего, но этот иероглиф на груди не давал мне покоя. Хоть я уже и умер единожды, одному богу известно, что случится в будущем. Раньше эта отметина почти никак не проявлялась, разве что сердце изредка покалывало. А впоследствии просто остановилось, погубив Артёма.
Но сейчас узор натурально горел!
Рубашку я уже снял, оставались только штаны и трусы. Пришлось открыть скромный холодильник и достать оттуда замороженную курятину, дабы хоть как-то сбить жар. У матушки были целые две коробки различных зелий, но Артём в них не особо разбирался, а брать наугад было глупо.
Тем более мама скоро вернётся и поможет сбить температуру. Поэтому я просто вернулся в кресло и приложил мясо ко лбу.
Вот только это не помогло.
Тогда решил охладить отметину, но спустя полминуты почувствовал, как намокли штаны. Нет, я не обоссался, это растаяла курица! Ни одна микроволновка из моего мира не смогла бы так быстро растопить килограмм замороженного мяса.
И чем дальше в лес, тем больше дров: с каждой секундой моя грудь всё сильнее раскалялась. Хорошо, что в силу возраста там не было волос, а то салон фургона уже бы заполнился неприятной вонью. Однако это было слабым утешением.
Я уже хотел было вылезти и пойти за матерью, дабы окунуться в холодную горную реку и хоть немного охладиться. Но жар стал настолько невыносимым, что мне едва ли удавалось мыслить, а про какие-то телодвижения речь вообще не шла.
Хрен знает, сколько я просидел, заливая потом штаны и думая о смерти. Может быть, минуту, может быть, пять…
Но затем жар неожиданно сошёл на нет, словно по щелчку пальцев. По мокрому телу пробежали мурашки, и я даже подумал, что мама нашла меня и дала целебное зелье, однако её рядом не было.
Начал оглядываться, вытирая лицо лежавшей на тумбочке рубашкой. Почему-то у меня появилось крайне нехорошее предчувствие. Казалось, будто Смерть шла за мной по пятам. В буквальном смысле этого слова. Никогда прежде мне не было так страшно.
Дабы хоть как-то побороть спонтанную дрожь в руках и ногах, я вытащил из-под водительского сиденья шестизарядный револьвер, сделанный отцом. Патроны были на своих местах. Вес и приятный холодок этого простенького, но надёжного аппарата действовал лучше всякого успокоительного. Даже с одной рукой я вполне успешно мог отбиться от большинства угроз, скрывающихся в вечернем лесу.
Эмоционально я держал себя в руках, ибо уже давно перестал бояться смерти, но тело юнца почему-то продолжало подёргиваться. Страх был повсюду, он обволакивал меня и с каждым вдохом проникал всю глубже…
Раздался выстрел! Затем ещё один. Сперва показалось, что я нечаянно нажал на спуск, но беглый осмотр револьвера опроверг эту теорию. Видимо, это матушка открыла огонь.
Как только я это осознал, тут же открыл дверь и побежал в её сторону. Судя по звукам, река находилась недалеко, но из-за невысоких елей видимость падала до полусотни метров.
Но даже страх не мог меня остановить. Спасти мать, хоть и в каком-то неродную, было долгом чести. За двадцать лет я уже как-то привык к ней, да и, кроме неё, у Артёма в этом мире никого не было, если не считать дяди, которого он видел всего два раза.
— А-а-а-а-а-а!!! — раздался пронзительный и душераздирающий крик.
— Мама… — прошептал я и рванул к источнику звуков, что было сил.
В голову закралась мысль, что уже поздно и пора повернуть назад, но то был обычный инстинкт самосохранения. Скорее всего, Артём так бы и поступил, но я прекрасно понимал, какая мощь скрывалась в отцовском револьвере. Мама вполне могла столкнуться со стаей волков, и двух патронов ей бы не хватило.
Стоило мне добежать до реки, как в тот же миг я замер на месте. Причём не по своей воле — моё тело сковал первобытный ужас. За столько лет в этом мире мне довелось многое повидать, но такого — никогда.
В сотне метров вверх по течению находился зверь, чьё тело покрывала чёрная дымка. Удалось разглядеть только его силуэт — он походил ни то на гориллу, ни то на медведя. Ростом метра три, белые и холодные глаза, окровавленная пасть, из которой торчали обрывки розовой юбки. Любимой маминой юбки.
Страх уступил место первобытной ярости. Такое ощущение, будто мы вместе с Артёмом подняли нашу единственную руку и нажали на спуск. Увесистая экспансивная пуля угодила монстру прямо в грудь. Одного такого выстрела хватало, чтобы свалить даже медведя, а отдача была настолько сильной, что револьвер едва не сломал мне запястье.
Хотелось сказать, что тварь получила по заслугам, но она лишь слегка отшатнулась и зарычала. В тот же миг моя отметина начала сдавливать грудную клетку, подобно тискам. Монстр уставился на иероглиф, слегка наклонил голову и начал принюхиваться.
