Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 15
у нас был личный диснейленд. Мы прыгали в сено с перекладины под крышей амбара. И техника у нас была необычная — с раскруткой: закрутишься, раскрутишься и летишь. Один мальчонка так без зубов правда остался. Еще мы соседнего мужика дразнили, он чудило был, с ружьем. Мы его и других мужиков у пивнушки караулили, чтоб бутылки попросить и сдать потом. Если в городе были, надевали роликовые коньки и цеплялись за едущую машину — рисковое дело! Если не удержишься, то колени в мясо разобьешь и подзатыльник от матери получишь. Еще тупее было попасться водителю, хоть на сломанных ногах, но изволь удрать! Выпрыгивали в жару под поливальные машины, чтобы нас окатило. Следили за старшими сестрами, а у кого братья были — за братьями, читали личные дневники и любовные записки. Воровали недокуренные бычки из пепельницы и раскуривали. Подкармливали кошек, собак и бомжей, которые ошивались во дворе. Воевали против девчонок: строили в кустах штабы особого стратегического назначения, выискивали, где они в кукол играют и супы из травы варят. Особенно нравилось втихаря туда пробраться и подложить… Ну, мину, про которую раньше разговор шел, только мы любые мины использовали!
— Так вот, кто это был!
Смешки. Загорелась еще одна лампочка.
Женский молодой голос.
— В городе у бабушки, на соседней улице, располагавшейся ближе к железной дороге, строили частные дома. Были выкуплены и несколько старых, заброшенных участков, стройка длилась несколько лет. Под дикими и садовыми яблонями долго лежали большие бетонные блоки. Мы любили приезжать туда летом на великах, забирались на блоки и сидели. Много ли нужно в детстве, чтобы почувствовать себя на высоте. — Негромкие смешки, незаметно для себя люди кивали на сцене и в зрительном зале. — Мы собирали яблоки, распихивали их по карманам. Они даже не созрели еще толком, но разве это было важно?
— Сколько зеленой клубники с грядок было пожевано! — прозвучал голос и стих.
— И я о том же, — женский голос продолжил. — Мы жевали эти кислые яблоки, протирая их рукавами. Что было грязнее — даже не скажу! Еще мы встречали закат. Я помню эти мгновения, как сейчас. Вид простирался, казалось, по всем сторонам, солнце красиво заигрывало с листвой и роняло на воду небольшой речушки тяжелые золотые блики. Оно садилось и уводило день за собой, словно за руку.
Небольшая пауза. Голос продолжил.
— Каждое лето мы играли с деревенскими кошками. Купались в одежде. У нас были свои особые задания, например пересечь большую реку по плитам от старой разбитой плотины. Если шел дождь, то капли были крупными, тяжелыми, не то что в городе. Мы оставались на реке и становилось непонятно, где больше воды: в реке или в небе.
На этих словах голос затих. В темноте робко появился блеск света, стали проявляться силуэты. Глаза гостей привыкли к полумраку. Казалось, где-то за невидимым окном пошел проливной дождь. Кто-то из гостей вспомнил растопленную вечером деревенскую печку. Но не рассказал об этом.
— Много лазили по деревьям, строили на ветках шалаши, даже старые коврики умудрялись туда таскать, чтобы создать уют. Жгли пенопласт и покрышки, плавали по лужам на деревянной двери, которую стащили с помойки. В то время дожди летом бывали такие, что ливневка не справлялась и весь двор топило. Зимой рыли в снегу пещеры с коридорами и комнатами, представляли, что это замок. Играли в «Земельки»: чертили на земле большой круг и делили его на несколько секторов, в зависимости от числа участников. Дальше по очереди кидали ножик, если он втыкался в территорию противника, то нужно было провести линию и забрать часть «вражеской земли». Выигрывал тот, кто захватывал весь круг. Еще любили крутить в руках зажигалки, как современные дети крутят спиннер, или с силой бросали их об асфальт, чтобы они взрывались. Насаживали разного цвета пластмассовые крышки от газировки на веревки, проделав в них дырку горячим гвоздем. Туда же крепили оставшиеся от крышки кольца с вывернутыми шипами и представляли, что это модная игрушка йо-йо. Фишки еще были с покемонами — за них дрались и почти продавали души. А еще нужно было очень аккуратно заходить в чужой двор. В то время через дорогу перейти — как в другой город попасть. Там свои блатные были.
— Это да…
— Бывало такое.
— А мы зимой под качелями ямку рыли и в нее ложились, как в окоп. Качели здоровые были, туда-сюда катались, а твое лицо оказывалось в паре сантиметров от железной, проносящейся на скорости трубы. Незабываемое ощущение.
— Ха-ха-ха, у нас тоже во дворе такие качели стояли, но мы ничего не рыли, просто ложились под них и зимой, и летом. Друзья с радостью их раскачивали, а ты лежи, и не дай бог голову поднять. Я пару раз поднял, не удержался. Искры из глаз — это мягко сказано.
— Хорошо, что хоть без последствий!
— Ну, это как посмотреть…
— Еще были «блевотроны». Боже, этот корабль был только для самых отважных.
— Это точно!
— Вот тебе и вестибулярный аппарат.
— У меня до сих пор голова кружится!
Смех. Лампочка.
Кто-то расслабил плечи, кто-то сел ровнее, нога прекратила дергаться. Постепенно добавлялось освещение, людей стало видно чуть лучше. У кого-то блестели волосы, у кого-то глаза, кто-то закинул голову и смотрел в потолок, скрестив руки на груди. Кто-то снял надоевшие туфли, шпилька с обидой и облегчением звякнула об пол. За ней последовали скрипучие ботинки, китайские кроссовки. Слетело несколько пиджаков, распустились волосы. Впервые за очень долгое время наушники вынулись из ушей не потому, что надо, а потому, что хочется.
Глубокий вдох и выдох.
Непонятно откуда — но вроде бы слева — послышалась тихая возня. Кто-то активно решал, кому именно стоит первому начать рассказ.
— Давай ты.
— Нет, ты.
— Ты же нас сюда притащила!
— Ах ты…
Возня. Несмотря на важность вопроса, кто же будет первым, голоса не были злобными или настороженными. Скорее, смущенными и смешливыми. Многим подумалось, что это молодая пара, что они уже давно вместе. Что они держатся за руки. Возможно, они недавно приехали в Питер, возможно, их уже штрафовала ГАИ, возможно, их с нетерпением ждет дома маленький пес. Но кто знает…
Первым послышался голос молодой девушки. Она улыбалась, это было понятно. В темноте слух обостряется.
— Когда я была маленькой, то просила у родителей подарить мне живую собаку на любой праздник, будь то Новый год или день рождения. Но мне всегда почему-то дарили игрушечную. Я очень расстраивалась — сравнили тоже! Но нужно было жить дальше, несмотря на смертельное разочарование.
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 15
