ещё не понимал, что уже проиграл, а в моей голове беззвучно смеялся Тинджол. Старого ворона забавляла вся эта глупая драка, возникшая из-за недопонимания.
Шаг — удар рукой в лицо, чтобы заставить его отшатнуться. Следом идёт ещё удар, мне нужно заставить его сменить опорную ногу. И вот уже моё колено влетает в его жёсткий блок. Подшаг — и мой локоть уже готов был впечататься в его череп, как я почувствовал резкую боль в груди. Этот лев бил, словно лошадь копытом. На рефлексах я успел сместить голову, и мимо просвистел здоровенный кулак. А вот это уже по-нашему.
Глаза моего противника горели голубоватым огнём. Казалось, лев одержим, но я не чувствовал от него скверну. «Пробуждение зверя…» — начал было Тинджол, но я тут же его заткнул. Бой не место для разговоров.
Я видел себя, словно со стороны. И мне было тяжело решить, кто из нас двоих выглядел большим чудовищем: окровавленный лев с горящими глазами или же я. Мои губы раздвинулись, обнажая безумный оскал безжалостного зверя. Не сговариваясь, мы помчались навстречу друг другу.
Это был не поединок высокого мастерства и точных финтов. На арене сцепились в схватке не на жизнь, а насмерть два хищника, каждый из которых пытался выгрызть себе победу. Удары сыпались с обеих сторон: руки, ноги, локти, голова — в нашем поединке в ход шло абсолютно всё.
Лев словно обезумел. Из его глотки исторгся жуткий рык, но мне было плевать. Там, где он поддавался инстинктам, пытаясь меня сломать, на моей стороне была техника, отточенная множеством поединков.
Уход от удара вниз — и я решаю закончить это веселье максимально жёстко. Мои руки хватают его за обе ноги, движение на себя и вверх, и он падает на спину. Прыжок — и тут же я оказался сверху. Держи подарок из бразильских фавел! Моя голова, словно молот, врезалась в его лицо. Лев перехватил мои запястья, пытаясь ослабить хватку, но это не мешало мне бить головой.
Удар за ударом мой лоб превращал его лицо в кровавое месиво. Этот здоровяк явно сделан из камня. Лев затих лишь после тринадцатого удара головой. Я на его месте отключился бы ещё ударе на пятом.
Медленно поднимаясь, я вскинул руки в победном жесте. А потом чей-то незнакомый голос негромко произнёс:
— Какие ветры хранят твою душу, боец?
Внутри меня всё перевернулось, горячка боя ушла, словно её и не было. В памяти всплыли слова Маурисио, когда он снимал с моей головы монгкон — традиционную для тайских боксёров повязку-талисман. Развернувшись, я увидел на редкость уродливого человека, опирающегося на посох. Его холодные глаза внимательно смотрели на меня, подмечая любую мою реакцию.
— Все ветры хранят меня. И пусть он обратит на меня свой взор, даруя мне свою силу и ловкость. Пока не будут повержены демоны. — Слова сами собой лились из моего рта, а опирающийся на посох человек едва слышно ответил мне: — Ради славы его. Пока не будут повержены демоны.
Только сейчас я понял, что на его груди был мон с раскрытой книгой…
Глава 2
Старший библиотекарь
За эти два месяца в академии я вымотался гораздо сильнее, чем думал. Самым сложным для меня оказалось моё вынужденное одиночество. Вдобавок, наставники выдали каждому из нас свою «индивидуальную образовательную траекторию», как это называется в определённых кругах моего родного мира. Судя по всему, аналитики дали свои рекомендации по нашим тренировкам, опираясь на прошлый опыт. И признаюсь, это было очень жёстко.
По распорядку у нас было всего четыре часа сна, за которые мы должны были успеть восстановить свои силы. Не знаю, как бы я с этим справлялся, если бы не мой самый первый дар крови — второе сердце. У нас просто не было свободного времени, и тем ценнее было то, что сейчас я сидел в удобном кресле в кабинете старшего библиотекаря и пил чай, ожидая пока он разберётся со своими неотложными делами.
Кабинет поражал своими гигантскими размерами. Вдоль каждой стены располагались огромные книжные шкафы до самого верха, где за стеклом хранилось множество старинных фолиантов. Судя по корешкам, почти все они были написаны на древнем языке, которым я неплохо владел, и, будь у меня больше времени, я бы обязательно заглянул в пару томов по алхимии, за которые зацепился мой взгляд.
Здесь я чувствовал себя очень уютно, в отличие от академии, где ученику полагалась всего-навсего небольшая комната-келья, вмещавшая лишь кровать, небольшой шкаф для личных вещей и маленький стол со стулом.
Стоило мне допить первую пиалу чая и хоть немного расслабиться после боя, негромко открылась дверь и в комнату зашёл хозяин кабинета. Устало опустившись в своё кресло, этот уродливый человек жестом показал мне на чайник. Коротко кивнув, я наполнил его пиалу согласно этикету и с лёгким поклоном передал ему.
Несколько минут мы молча пили чай, внимательно глядя друг на друга. «Ну и редкостный урод, — думал я, откровенно поражённый мерзким обликом старейшины. — Повезло же мне с телом». Да, в Нефритовой империи я встречал множество некрасивых людей, но настолько уродливого видел впервые. Всё в нём было слишком. Слишком большой рот, гигантский и при этом плоский нос, огромная тяжёлая челюсть, сильно выступающая вперёд, обрамлённая длинной и густой бородой. «Надо же, а вот за ней он явно ухаживает с большой любовью, Гэндальф недоделанный».
— Время знакомиться, Ву Ян. — произнёс он неспешно. Его голос совершенно не вязался с внешностью. Наоборот, он был мягок и учтив, но мои ощущения говорили о том, что это всё наносное. Этот человек крайне опасен. Он может в любой момент стать абсолютно безжалостным. — Меня зовут Тахан Чэнь, и, думаю, ты уже понял, что я являюсь старшим библиотекарем Академии Земли и Неба.
— Это знакомство для меня большая честь, господин Тахан.
Многие думают, что этикет — это большая глупость, пустые расшаркивания. Однако мой опыт жизни в Нефритовой империи говорит об обратном. Когда ты не знаешь, как себя надо вести, у тебя всегда есть ответ — соблюдай этикет. Вежливость даёт тебе возможность сохранять своё лицо в любой ситуации. Хотя было бы здорово, если бы он был чуть попроще. Обилие вариантов поведения для одной и той же ситуации зачастую мешает быстрому выбору.
— В моём народе традиции несколько иные, чем в большинстве мест Нефритовой империи. У нас личное имя ставится впереди имени семьи. Но ты
