месяц? Они думают, что забота о маленьком дьяволенке заставит материнский инстинкт Талии снова включиться. — Он поддерживает диван, когда тот шатается, угрожая упасть ему на голову. Сомневаюсь, что он выберется из этого, как минимум, без перелома позвоночника. — Пока что это только заставляет меня хотеть сделать вазэктомию.
Кролик Дюраселл не может сравниться с Джошем. Он устраивает ад везде и сразу, даже когда его нет в комнате. Наш старший брат, Шон, усыновил малыша вместе со своим мужем Джеком вскоре после того, как Тео и Талия провели полудурную свадебную церемонию в весьма уважаемой свадебной капелле Viva Las Vegas.
Что за гребаная шутка.
Я был готов надрать ему задницу, когда он прислал в групповой чат братьев Хейс фотографию, на которой он и его невеста стоят возле этого уважаемого заведения.
Джошу тогда было пятнадцать месяцев. На прошлой неделе ему исполнилось три, и в его указательном пальце энергии больше, чем в ведре «Ред Булла».
Возможно, именно поэтому я так люблю этого ребенка. Я — любимый дядя, а за мной следует Коди — мой младший брат и одна третья «Святой троицы», как я люблю называть тройняшек. Коди, который позволяет Джошу избежать наказания за убийство.
Двое других, Кольт и Конор, держатся в стороне, занятые, как и положено, погоней за кисками. Им по девятнадцать, они учатся на втором курсе колледжа и живут своей лучшей жизнью.
— Нам бы не помешал еще один ребенок в семье, — говорю я, возвращая диван в горизонтальное положение. Он слишком высокий, чтобы пролезть в дверь в вертикальном положении. — Ты не становишься моложе. Приступай к работе и постарайся завести девочку, хорошо?
— Это ты мне говоришь? — Тео ухмыляется. — Ты старше меня, Логан. Тебе тридцать. И я не хочу дочь. Черт, только представь, как воспитывать девочку в наше время. Мне придется вырыть подвал и запереть ее там, пока ей не исполнится восемнадцать.
С моих губ срывается смех.
— Ты бредишь. У нее шесть дядюшек, готовых выпотрошить любого засранца, который посмеет проявить к ней неуважение. Не волнуйся, мы позаботимся о ней.
— Я брежу? Ты говоришь так, будто она за стеной, спит в кроватке. Ее, блять, не существует, братан. Тебе не о ком заботиться!
С ворчанием и толчком он упирается в противоположную стену, заталкивая диван внутрь гостевой спальни. Мы оба замираем от звука рвущейся ткани. Звук, предвещающий неприятности в браке. Никакого секса в течение недели, если я рискну предположить.
Я не хочу быть здесь, когда Талия увидит рваную ткань. И я не хочу быть здесь, когда придет время перетаскивать диван обратно, так что завтра мой телефон будет отключен.
Тео поворачивается, направляясь обратно в гостиную.
— Мой график размножения — не твое собачье дело. Если хочешь, чтобы в семье была девочка, иди и, черт возьми, сделай ее.
— С помощью моей руки? Маловероятно.
— Слишком много информации. — он морщится, но веселье прорывается сквозь голосовые связки. Несмотря на то, что он уже возмужал и стал хозяйственным, в нем все еще есть незрелая сторона, которая время от времени дает о себе знать. — Пора сменить руку на девушку, не находишь? Хочешь, я тебя устрою? У Талии много друзей. Ты можешь выбрать.
Я и выбираю.
Ну, не я, как таковой. Тео, Нико и два наших приятеля, Тоби и Адриан, выбирают за меня. Они слишком изобретательны, чтобы найти женщину, которая мне откажет. Они занимаются этим каждую субботу вот уже два месяца, выбирая девушек с каждого конца спектра. Я обворожил их всех: высоких, низких, пухлых и худых; старше, моложе, раскованных и консервативных. Несмотря на то, что им приходится покупать мне часы на выбор каждый раз, когда они проигрывают пари, они не сдаются. Не самые умные люди в этой компании.
Достаточно женщин выкрикивали мое имя и достаточно женщин глазели на меня, как на секс на блюдечке, чтобы их слова стали правдой: я, как выражается большинство из них… неотразим. Как бы глупо это ни звучало. Неважно, насколько строга женщина. Я могу очаровать трусики монахини, если приложу к этому усилия.
Сначала парни выбирали между хорошенькими, вздорными девочками и симпатичными, наивными двадцатилетними. Ставки пошли по спирали, когда они начали выбирать не очень симпатичных.
Наверное, мне пора прекратить эту чепуху.
Мне тридцать, и уже несколько месяцев, но, черт возьми. Мне нечем больше заняться в жизни.
Разве это моя вина, что все лучшие девушки уже заняты? Мне следовало остепениться несколько лет назад, когда еще были доступны покладистые, красивые и умные девушки, но тогда я думал членом, а не мозгами. Хотя, учитывая ставки, думаю, я и сейчас думаю в основном членом.
— Это случится, когда случится, — говорю я, не желая обсуждать эту тему. — Пока что я и так в норме.
Мы продолжаем наводить порядок в гостиной. По какой-то причине она кажется меньше без мебели, чего обычно не происходит, когда я наблюдаю за работами строителей на работе. Может быть, потому, что я не видел большинство этих помещений обставленными, так что мне не с чем сравнивать.
В прошлом году Тео променял свою уютную квартиру на дом с четырьмя спальнями, большим садом и бассейном. Ему действительно стоит поселить в этих свободных спальнях несколько детей.
Через полчаса прибывает кейтеринговая компания с тележками, доверху набитыми едой. Одни разбивают лагерь на кухне, другие выходят на улицу, где их уже ждет барбекю. На их фартуках — логотип ресторана Нико «Оливковое дерево», которым он владеет совместно с Адрианом. Раньше он принадлежал Нико и Джареду, но после того как год назад все пошло кувырком, Нико расплатился с Джаредом и назначил Адриана своим деловым партнером.
Затем он назначил Талию шеф-поваром. И это был отличный выбор. Ресторан быстро стал обязательным местом посещения в Ньюпорт-Бич благодаря греческим блюдам, которые она ввела. Она фантастически великолепно готовит. А вот с тортами она не умеет обращаться.
— Так, мне нужно твое мнение, потому что я вроде как проиграл битву. — Тео выводит меня на улицу, чтобы я мог покурить. Если вы спросите его, он не курит. По крайней мере, не в присутствии своей жены. — Талия пригласила Кэссиди. Думаешь,
