иначе привлекали внимание. И если бы не корявость самого ДК, то картину стеклом, как ни странно, не имеющую никакого отношения ни к котлостроению, ни к социалистической реальности, можно было бы даже назвать шедевром. Над рядом стеклянных дверей красовалась растяжка с гигантскими белыми буквами на красном фоне «Сегодня РОК-КОНЦЕРТ!» А чуть ниже, буквами поменьше, приписано: «Билеты в кассах дворца культуры».
Я отвлекся от созерцания места сегодняшнего выступления «ангелочков» и пошел помогать парням разгружаться. До начала концерта оставалось чуть больше часа.
Женя Банкин поймал меня в коридоре, когда я отправился на поиски чего-нибудь попить.
— Володя! — глава рок-клуба тут же сменил траекторию, по которой целеустремленно двигался до этого, и бросился ко мне. — Ты почему опоздал? Мы же договаривались, что ты…
— Я тут уже минут сорок, если что, — честно глядя ему в глаза, соврал я.
— А… — Банкин замер, потом ухватил меня за рукав и потащил в обратном направлении от холла. — Так, давай сейчас еще раз пробежимся по пунктам твоего выступления…
Банкин затащил меня в один из кабинетов. Я поймал себя на мысли, что мне хочется выкинуть что-нибудь дурацкое. Ну, там, послать его лесом и уйти, например. Я встряхнулся, возвращая себя к реальности. Технически, послать его я всегда успею. Более того, это сработает куда лучше, когда у меня на руках будет полноценный компромат. А сейчас это будет как-то… по-детски что ли. В общем-то, я понимал, откуда у этого желания ноги растут. И это не только его возможные манипуляции с инвалидами. В памяти еще очень ярко светилась наша вчерашняя вечеринка, где никто не нудел, не суетился и не паниковал. А общение с Банкиным чем дальше, тем больше меня раздражало. Я бы даже сказал, бесило.
— … надо обязательно сказать перед выступлением «Пинкертонов», — вещал Банкин, водя пальцем по листку бумаги. — За них Евгений Иванович попросил, не забудь, понятно? Володя, ты меня вообще слушаешь?
— Ага, — кивнул я. — Жень, мы же уже это обговаривали, зачем тысячу раз повторять-то?
— Вот в кого ты такой, а? — Банкин всплеснул руками. — Я же тебе русским языком сказал, что кое-что поменялось, и в новом сценарии эти правки есть. Ты что, правда меня не слушал?
— Тут надо на тарелках — дуц-дуц-дуц… — тихо пробормотал я, но Банкин меня все равно услышал.
— Что⁈ — выпалил он и отшатнулся.
— Давай сценарий, я хочу глазами почитать, — сказал я и забрал у него из рук листы бумаги. — Вчера был трудный день, информацию на слух воспринимаю так себе.
— Что ты сказал? — Банкин ухватил меня за рукав и заглянул в лицо.
— Когда? — включил дурачка я. «Значит помнишь, Женя, откуда именно эта фраза…» — злорадно подумал я. Но развивать тему не стал. Пробежался глазами по печатному тексту с приписками письменно. Какого-то особого волнения и трепета я не испытывал. Во-первых, страхом публичных выступлений я никогда не страдал, во-вторых, чтобы хорошо провести рок-концерт, нужно говорить всего-то чуть лучше, чем Женя Банкин, который вообще-то мужик довольно косноязыкий, так что это несложно. Ну и в третьих… Ага, вот тут важный момент, это правда надо запомнить. Я порылся в кармане, достал ручку и отчеркнул тот абзац, где перечислялись люди, благодаря которым этот концерт состоялся. Взаимные обязательства — дело такое. Их нужно выполнять.
— Света же за кулисами? — спросил я, подняв голову.
— Что? — переспросил Банкин.
— Ясно, — сказал я и поднялся со стула. — Жень, я не понимаю, чего ты мандражируешь? Все нормально будет. Выступают ребята опытные, народ всякий на крыльце уже заранее тусуется, несмотря на холод.
— Это очень ответственный концерт! — медленно проговорил Банкин. — Можно сказать, что от него зависит судьба нашего рок-клуба.
— Хьюстон, у нас проблемы, — пробормотал я. — Не у нас, а у вас… Жень, вот скажи мне, как родному. Допустим, это концерт ответственный и важный. И судьбоносный на все деньги. Это я понимаю. Я вот только одного понять не могу, паника и траханье мозгов всем подряд по радиусу входит в обязательную программу? Без них концерт никак состояться не может?
— Володя, ты уже совсем страх потерял? — сорвался Банкин.
— Не припомню, чтобы я его когда-то находил, — вздохнул я. — Жень, ты попей водички, там… Подыши. А я пошел найду Свету. У нее же список очередности?
Ответа я дожидаться не стал, похлопал Банкина по плечу и вышел из кабинета. Мой внутренний голос, который раньше убеждал меня быть с Банкиным повежливее, в этот раз помалкивал. Я понимал, почему он психует. Обычно такие концерты вел сам Женя. А тут ему выдали директиву, чтобы ведущим был какой-то волосатый пацан. И еще и пригрозили санкциями за невыполнение. Будешь тут беситься…
Я вышел в фойе и огляделся. Зрителей пока еще не пускали, зато по всему обширному холлу и широкой лестнице тусовались музыканты. Особенно много народу было рядом с кафетерием. Я вспомнил про воду и направился туда.
Прошел мимо кучкующихся возле гардероба «Пинкертонов», услышал, как Ширли прошипела мне в спину: «Вот он идет, смотрите!»
«Да уж, среди этой публики я не особо популярен», — мысленно усмехнулся я и пристроился в конец недлинной очереди к кафетерию.
— О, привет, Вовчик, — раздался за моей спиной жизнерадостный голос Конрада. — Как сам?
— Привет, Конрад, — я пожал протянутую руку. Ну хоть кто-то здесь не повелся на массовую истерию. В принципе, было бы неплохо эту всю фигню пресечь и наладить с мастодонтами новокиневского рока хорошие отношения, но мне пока было недосуг. Вся эта игрушечная иерархия казалась мне надуманной и приносящей довольно мало реального профита. Особенно для действия, которое займет немало времени и сил. Ведь, как известно, чтобы наладить с кем-то отношения, надо с ним общаться. А общение — это самый ресурсоемкий процесс. И требует самого невосполнимого ресурса — времени. Так что пусть шипят, хрен с ними.
— Слушай, а что у тебя за
