Надо сказать, что Старопоповск довольно много лет назывался Новокрасноармейском и возвращенное наименование еще не совсем прижилось. Кроме того, горсовет оказался (с демократической точки зрения) радикальнее, чем райсовет. Именно поэтому, хоть сам районный центр и приобрел уже исконно-историческое название, район по-прежнему оставался Новокрасноармейским.
Отрешившись от политических пристрастий и подходя к делу объективно, надо признать, что райсовет был прав, потому что Старопоповского района до революции не было, а был Свистодрищенский уезд. Однако город Свистодрищенск в связи с электрификацией всей страны пришлось затопить, и райцентром стал второй по значению мегаполис уезда, Старопоповск, к тому времени уже носивший имя Новокрасноармейск.
Кто спорит, что потопление Свистодрищенска с его десятью православными храмами и тридцатью двумя кабаками было жутким преступлением большевиков? Опять же, это подорвало местную промышленность. В частности, ликвидировало процветавший при царе и НЭПе свечной завод купца Семибрюхова и стекольный завод госпожи Углозадовой, изготовлявший пивные бутылки и стекла для керосиновых ламп. Наконец, была уничтожена уникальная лучинная фабрика Перепоева, выпускавшая славившиеся по всей России сосновые лучины, не уступавшие лучшим мировым стандартам. Кроме того, постройка плотины у слияния рек Свисты и Дристы создала препятствие для нереста знаменитой свистодрищенской уклейки, достигавшей в длину полутора аршин и веса в полтора пуда. Ну и вообще экологическое равновесие было нарушено. От избытка света и насильственного обучения грамоте население перестало размножаться, так как по вечерам слишком много читало, слушало радио и смотрело телевизор. Естественно, что хлебопашество пришло в упадок и вместо пеньки и дратвы Новокрасноармейский район стал поставлять в столицу исключительно писателей-деревенщиков.
"Эх, какую же мы, блин, Рассею потеряли!" - вздыхал народ и мечтал о старопрежнем. Хотя и не очень последовательно. Например, утверждение местных и прибывших из области экологов, что для улучшения обстановки надо взорвать плотину Новокрасноармейской ГЭС и, спустив водохранилище, возродить прежний Свистодрищенск вместе с его былой славой, поначалу было поддержано широкой общественностью. Однако, когда по телевидению начали демонстрировать фильм "Богатые тоже плачут", сторонников возвращения к лучине и керосиновым лампам стало вдесятеро меньше.
Впрочем, к судьбе дома отдыха все это имело только косвенное отношение, а потому в более подробном освещении не нуждается.
Итак, Светозар Трудомирович встречал отдыхающих с дежурной улыбкой, которую в свое время подсмотрел по телевизору у президента Никсона. Бедняга даже не догадывался, что за только что прибывшими отдыхающими, помимо него и других сотрудников "Светлого озера", пристально наблюдают и некие весьма незаметные субъекты. Кто именно - поясним позже. Пока, для простоты, будем именовать их "старшим" и "младшим".
- Вот, стажер, - прокомментировал старший появление первого отдыхающего, подкатившего на "восьмерке". - Это одинокий волк, гроза женских сердец, - Владислав Игнатьевич Котов.
"Волку" было под сорок, но ему давали не больше тридцати. Одет он был в джинсовый костюм и оранжевую майку с каким-то тропическим видом в сине-зелено-белых тонах на груди. Стрижка короткая, ежиком. На плече болталась спортивная сумка, а на поясе поблескивал молниями кошелек-подсумок. Мощные плечи, квадратная челюсть, кулаки с мозолями на костяшках - все как полагается.
- Сложный субъект, - заметил старший, анализируя память Котова. Отрицательный потенциал всего тридцать процентов. Хотя, казалось бы, все данные, чтобы стать развратником и прелюбодеем: профессия располагает к алчности - бизнесмен, а зеленый пояс по каратэ делает просто потенциальным убийцей. Но грехов маловато - вот что удивительно. Тут придется поработать!
На стоянку въехала "шестерка". Из нее вылезли: сперва мальчик лет десяти, щупленький, но очень шустрый, затем флегматичная полная женщина неопределенно-бальзаковского возраста и, наконец, грузный мужчина с необъятным животом, который обладателю с трудом удавалось протащить между сиденьем и баранкой.
- Семейство Пузаковых, - представил старший. - Владимир Николаевич, бухгалтер СП, зарабатывает хорошо. Мамаша - Марина Ивановна, инженер, работает в закрытом КБ "Пузырь", сын Кирюша окончил третий класс. Потенциал минуса: папа - пятнадцать, мама - десять, сын полпроцента. Почти безнадежный случай - счастливая советская семья.
Третья машина, остановившаяся на площадке перед административным корпусом, оказалась иномаркой. Из нее вышли четверо - два парня и две девицы, загорелые, в темных очках и бейсбольных шапочках, в "бермудах" и все почему-то в красных майках с надписью "Кока-кола".
- С этой командой делать нечего, - оценил старший, - можно хоть сейчас сдавать доставщикам. Вот этот, повыше, - Андрей Колышкин. Кандидат в мастера по боксу, в восемьдесят пятом осужден на три года за хулиганство. После отсидки организовал группу рэкетиров-охранников. Контролирует проституток в облцентре. Второй, его помощник, Никита Лбов - качок, ранее не судим, но за ним - нераскрытое убийство сутенера. У обоих отрицательный потенциал за семьдесят процентов зашкаливает. Девочки - это их подопечные, но, думаю, здесь они их сдавать не собираются, взяли для бесплатного секса. Маленькая блондинка - Людмила Соскина, высокая брюнетка - Элла Шопина. Помимо прелюбодейства и разврата, за каждой по две-три кражи, плюс к тому у Шопиной - соучастие в разбойном нападении. У обеих минус под семьдесят. Готовый продукт - нам в зачет не пойдут. Ладно, сейчас автобус подкатит.
"Икарус" подкатил через минуту, и из него с шумом вывалилась разноцветная толпа с чемоданами, сумками, детьми, собачками и другим багажом. Стремясь опередить друг друга, отдыхающие хлынули к дверям административного корпуса. В холле, перед окошком регистратора, загудела очередь.
- Так, - подытожил старший, - пятьдесят три человека. Отметаем всех с минусом свыше шестидесяти процентов - осталось сорок семь. Теперь всех с минусом менее двадцати - осталось пятнадцать. Срок путевки - двенадцать дней. Будем работать...
В это время отдыхающие, побрякивая ключами, уже выходили из административного корпуса и направлялись к жилым. Холл пустел, лишь несколько человек изучали вывешенный на стене план дома отдыха и его окрестностей, а две пожилого возраста дамы усердно расспрашивали директора о том, сколько калорий содержится в здешней пище, какой в ней процент нитратов и фосфатов, а также нет ли поблизости источников загрязнения окружающей среды...
Когда в холле уже почти никого не осталось, появилась худая, бледнолицая, не от мира сего очкастая дама с хозяйственной сумкой и чемоданом, запыленная и усталая. Судя по всему, она не успела на автобус и от самой железнодорожной станции тащилась пешком.
- Александра Кузьминична Сутолокина, - проинформировал стажера старший. - Инженер-строитель, работает в управлении, сидит на сметах. Сорок шесть лет, имеет двух взрослых дочерей, мужу - пятьдесят восемь. Потенциал около тридцати процентов. За всю жизнь ни разу не изменяла мужу, увлекается политикой и художественной литературой. Приближается к климаксу... Очень перспективный субъект для предобработки!
