помогать.
Я продолжал молча пить чай.
–Твой очень неумный побег, с одной стороны, показал, на чьей ты сейчас стороне, а с другой – раскрыл все твои способности. Ты не учел, что с тобой рядом все время был наш человек, благодаря которому вся информация о тебе поступала напрямую тому, кому это было нужно.
Я снова промолчал, чай в кружке закончился, но я продолжал делать вид, что еще пью его и внимательно слушаю собеседника.
–Мне необходимо твое добровольное сотрудничество, как в игре, так здесь, в лаборатории, хотя я бы предпочла перенести точку твоей дислокации в другое место. Подумай над моими словами, и когда примешь решение – мы поговорим. А Лизу я сейчас пришлю к тебе.
Она повернулась, намереваясь меня покинуть, но я не дал ей такую возможность.
–Катерина, я пока не услышал от тебя никакой конкретики, опять одна сплошная вода и бла-бла-бла ни о чем.
Катерина МакГью застыла, переваривая то, что услышала от меня, даже слегка наклонила голову, будто прислушиваясь к себе: не померещился ли ей мой не очень корректный ответ? Наконец спросила:
–А что ты хочешь от меня узнать?
–Я? Да, собственно, ничего. У меня сменилось начальство? О'кей, а мне какое до этого дело? Я выбрал не ту сторону? А с чего ты решила, что я выбирал сторону? Добровольное сотрудничество? Почему бы и нет, у меня есть контракт с Глобал, там все написано. Присылать отчеты не Бозуорту, а тебе лично? Почему бы и нет? Как скажете, мэм. А насчет моей дислокации, то предпочитаю собственное жилье, здесь вообще вариантов не может быть.
–А как быть с тем, что ты с помощью магии раскидал охранников при своем побеге?
–Каком побеге? Какая магия? Ты готова пройти медицинское освидетельствование на свою психическую состоятельность? У охранников был шокер, этим самым шокером они и получили по полной, я вообще парень не слабый, если что, то могу, не задумываясь, пустить кулаки в ход. Кстати, как там ваш сотрудник поживает, у которого я отобрал шокер? Челюсть я ему не сломал, надеюсь? И еще о побеге: я в гости к дедушке поехал, вообще-то!
На секунду мне показалось, что Катерину заклинило – так долго она стояла в одной позе, с чуть приоткрытым ртом.
–Хорошо, я принимаю и даже уважаю такую точку зрения. Тебе плевать на все, ты просто работник по найму? Вот только твой круг обязанностей согласно контракту необходимо пересмотреть.
–Пересмотрите. Пришлите мне на почту копию. Я посоветуюсь с юристами и дам вам знать. А сейчас у меня есть желание покинуть это гостеприимное заведение, – я огляделся вокруг, понимая, что собирать мне с собой, в общем-то, нечего.
–Иди, я дам распоряжения для того, чтобы тебя пропустили, – ответила Катерина. По-видимому, она все-таки приняла какое-то решение насчет меня и, похоже, даже была им довольна. Я прошел к лифту, и меня никто не остановил и даже не спросил, кто я и что здесь делаю. Единственный пункт охраны был наверху, насколько я понял, но я надеялся, что так же свободно пройду и его.
Дверь лифта уже почти закрылась, когда его остановила чья-то рука. В лифт зашла Лиза и как ни в чем не бывало нажала на кнопку, отправляющую кабину наверх.
Я смотрел на нее и не знал, что сказать. Да и не хотел я ничего говорить, любое неосторожное слово, любой вздох или жест могли спровоцировать ненужный мне разговор.
Внешне я был спокоен, но внутри все кипело, а на язык так и просились всякие вопросы. Я до боли сжал правую руку в кулак. Лиза ее не могла видеть, так как я стоял к ней боком.
Так мы и доехали наверх. Я вышел, а она осталась, тоже не произнеся не слова, лишь слабо улыбаясь.
Лифтовый холл был отделен от проходной небольшим коридором, из которого был также выход в туалет. Я зашел в небольшое помещение и протянул руки к крану с водой. Нестерпимо хотелось ополоснуть лицо.
Только тут я сообразил, что моя правая рука еще до сих пор сжата в кулак, а ногти почти прорезали кожу. Вокруг кулака колыхались почти прозрачные, синие линии плетения.
Я осторожно разжал руку и сунул кисть под струю холодной воды. Только тогда я почувствовал, насколько моя рука онемела за краткие секунды поездки в лифте. Свечение вокруг кисти погасло, и на меня накатила слабость. Противный комок чего-то тошнотворного подкатил к горлу.
Я умыл холодной водой лицо, прополоскал рот и только тогда почувствовал себя лучше. Охрана на выходе пропустила меня, даже не особо обратив внимание на мою персону. Выйдя из здания, я оказался практически в центре города. Здесь, у главного транспортного узла, в который входили различные виды городских дорожных коммуникаций, вечно ошивались разные асоциальные типы.
Недалеко от входа, прямо на земле, подложив под задницу небольшой рюкзак, сидел молодой парень с длинными засаленными волосами и курил дурь. Перед ним стояла небольшая картонная коробка с мелочью. Сомневаюсь, что ему кто-нибудь что-то туда действительно бросал.
Я встал прямо перед ним и, достав бумажник, кинул бумажку достоинством в двадцать кредитов. Мне показалась, что она исчезла, просто растворилась в воздухе, так и не долетев до коробки. Он поднял на меня глаза и оглядел с ног до головы. При этом его взгляд мне показался вполне нормальным, трезвым.
–Мне нужна связь, оплаченная, девайс с хорошим приемом, что-нибудь старое.
Если не соврали мои старые знакомые, именно здесь у таких типов можно было купить что угодно. Похоже, я не ошибся, так как парень кивнул и показал мне рукой на вывеску через дорогу, гласящую о том, что в полуподвальчике расположилась лавка по ремонту любой техники.
Я спустился по ступеням вниз и, едва войдя в маленькое помещение, практически сразу оказался на кладбище раритетов. Все полки и стеллажи были завалены каким-то старьем. Не знаю, как у ребят, промышляющих здесь, была налажена коммуникация, но на прилавке уже лежало два коммуникатора каких-то древних, незнакомых для меня моделей.
–Этот 50, а вот зеленый – 70, – объявил цену продавец. Я выбрал зеленый, его небольшой прорезиненный корпус мне понравился сразу. Маленький экран, мощная батарея– вообще, он производил впечатление старой модели для какой-то службы охраны.
Еще за пятьдесят монет я купил чип, оформленный неизвестно на кого и с оплаченными услугами доступа в сеть. Минусом таких вот чипов было то, что, во-первых, их нельзя было легально оплатить, а во-вторых, они могли перестать работать в любой момент.
