Но за воду ей спасибо. И за то, что откажет. Работа в колл-центре все-таки не для меня. Чертова тревожность! С ней не прокатывает «не волнуйся» (волнуешься еще больше) и «успокойся». Здесь все сложнее и проще. В детстве я думала, что одна такая неправильная. В юности, – что, возможно, не одна. А сейчас понимаю: нас много. Кто-то прячет свою тайну глубоко, а кто-то открыто пишет правду в социальных сетях. Мы растворились среди тех, кому боимся признаться. Не получается быть, приходится казаться. Даже когда мы стоим на сцене или представляем проекты, или лезем с детьми на самые жуткие аттракционы, мы можем производить впечатление абсолютно здоровых людей. И это абсолютно здорово, что можем. Пусть не все и не всегда… Я расскажу вам несколько историй. В том числе свою. Я, Александра Калинина, автор веселых книг для детей и подростков, та, что всегда на позитиве, признаюсь: мне тревожНО… но…
Но я не виновата
Димка поставил передо мной бирюзовую пиалу:
– Сашкин, ну, не взяли тебя и не взяли. Ну, что ты расстраиваешься? Зато у тебя будет больше времени на книги, – он указал на магнитную доску на холодильнике. – Сама подумай, у тебя в работе сколько проектов? Шесть?
– Еще два двухтомника по детективам и наши с тобой книги. Их тоже дописывать надо. И еще песни. Две. Лучше обе сдать на следующей неделе.
– Ну вот, и когда тебе работать? Сашкин, ты самое дорогое, что у меня есть. Подумай о чем-нибудь хорошем. Хочешь, пойдем к стеле?
Я улыбнулась. Искренне. Под стелой «Слава комсомолу!» когда-то случился наш первый ярославский поцелуй. За прошлыми двумя свиданиями молчаливо наблюдал господин Петербург. Вот хитрец! Изобрел белые ночи, никуда от него не спрячешься. Даже на крыше. Тем более на крыше! Она была создана для идеального падения. Но мы упрямо цеплялись за жизнь и за какие-то конструкции с неизвестными мне названиями. Я не боялась. Не было ни страха, ни тревоги, ни вопроса: «Что мы вообще творим?» Мой внутренний оптимист расправил крылья и верещал на всех частотах: «Ничего плохого не случится!», «Он тебя удержит», «Ты быстро обучаешься, в крайнем случае, научишься летать, пока падаешь», «Хуже все равно не будет!» В то время возможность своего полного исчезновения с лица измученной планеты я воспринимала философски и забавлялась фактом интриги. А что там, после смерти? Но после тех полутора часов на крыше что-то изменилось. Спустя месяц Димка приехал в Ярославль.
В двухуровневом парке под нашими окнами шел типичный ярославский ремонт. Старый асфальт аннигилировали, а обещанной плитки…
– Обещанной плитки три года ждут, – вот уж нашла, куда привести гостя. Еще и освещения практически нет. – Знакомься, Дим, это стела «Слава комсомолу!»; стела «Слава комсомолу!», знакомься, это Дима.
– Предлагаю прямо здесь и сварить кофе, – будущий муж достал из рюкзака туристическую горелку, турку, молотый кофе, приправы, сахар и воду.
Я прикинула, что сейчас сказал бы мой врач, которому не плевать на меня. Проще было представить себе единорога, он казался более реальным. Итак, единорог покачал бы разноцветной головой. Да, у моего единорога она разноцветная. Он покачал бы головой и зацокал копытами и языком одновременно:
– Где твой режим? Какой нафиг перец в кофе? Отбери приправы у этого психа. Тебе нельзя острое.
– А разве единороги говорят: «…нафиг»? – спросила бы я.
А он бы добавил:
– И никакого черного кофе НИ-КОГ-ДА.
Ага, вот так, всеми заглавными буквами и накричал бы.
Я отмахнулась от своей фантазии и почти незаметно достала успокоительное.
– Что это? – почему Дима поднял на меня глаза в самый неудачный момент?
Надо было срочно решать: врать или признаваться. Я выбрала компромисс.
– Это таблетка. Мне просто нельзя кофе без молока и… И в принципе.
Зажала в замок руки за спиной. Не хватало только, чтобы начался тремор.
– У нас есть сливки! – «успокоил» Дима.
Глупо и поздно объяснять человеку, что тебе нельзя перед сном кофе, если вы целенаправленно пришли его варить. В голове беспорядочно бегали и спотыкались друг об друга самые дурацкие идеи, устраивая ГМП (головномысленные происшествия). Интересно, он правда ничего не понимает или притворяется? Я отошла на пару метров и сделала селфи. Надо проверить, что там с глазами. Блин, сколько неподдельного страха. Только слепой не заметит. Хотя темно же… Может, не разглядел?
Я вернулась к горелке. Мозг предательски отключил инстинкт самосохранения и приказал жадно вдыхать аромат кофе. Плевать на последствия, хочу чашечку и как можно скорее. С панической атакой даже справляться не придется, действую на опережение. Я снова полезла за успокоительным, как только Дима нырнул в сумку в поисках ситечка. Таблетка подействует через сорок минут, но я верю в нее, поэтому любые приступы отменяются в момент, когда я проглатываю эту круглую дрянь. Хоть тут какая-то польза от психосоматики. Как это работает, вы узнаете ниже. Когда выяснится, выжила я в тот вечер или нет. Пока это интрига!
Вы думаете, что сейчас будет что-то страшное?
– Саш, что с тобой?
Опять этот вопрос. А следом – протянутая кружка с кофе.
Я сделала глоток. Прислушалась к тишине и себе. Кажется, самообман удался, организм спокоен. Можно вести себя, как обычный взрослый человек. Да кому я вру! Взрослый – это про моих бывших одноклассниц, но не про меня. Вот эти безумные кроссовки с разноцветными шнурками, футболка с Че, рокерские перчатки и значок «Сами вы плохие. Погода» – это прикид взрослой самодостаточной женщины? Что такое вообще эта самодостаточность? Мне достаточно приколов с тревожностью и консерватизмом мира. А вот себя мне никогда не достаточно. Я нашла себя, множество вариаций себя, но пытаюсь отыскать ту, которая бы нравилась и мне, и окружающим. Так еще и окружающие разные. Кому угождать? Пара недель, как я поняла: себе. Надо найти такую себя, которую я полюблю. Но как любить такое? Сломанное. Если сама не могу, как сможет мой новый парень4.
4 О проблемах рассказывать нужно. Конечно, не первому встречному с третьей секунды знакомства. Но нужно, чтобы человек, который общается с вами, понимал, что это не приговор. Люди, не скрывающие своей тревожности, – амбассадоры адекватности. Мозг – такой же орган, как и сердце, и мозг тоже сбоит, только это намного заметнее. Примерно так же, как бывает заметно, когда сбоит кишечник. Но почему-то про болезни ЖКТ говорят все, а про
