раздались один за другим. Ядовитый газ стремительно распространился по комнате. Десяти секунд не прошло, как она вся окуталась жёлтым туманом.
Братки вскочили на ноги, но Чак уже подбежал к двери и сильным ударом вогнал щеколду в пазы.
К нему бросился Бельдяй.
— Ах ты, крыса, — прохрипел главарь и протянул руку, норовя схватить его, но тот увернулся.
Дверь и двойные окна были наглухо закрыты. Бандиты кашляли и давились удушливым дымом. Главарь из последних сил пытался открыть дверь. Чак ему не давал. Бельдяй быстро терял силы, и в конце концов свалился от совсем несильного удара. За щеколду схватились Нарик с Дыбой, но к этому времени оба до того наглотались отравы, что Чаку не составило труда и их отпихнуть от двери.
Бандиты один за другим опускались на четвереньки, не в силах стоять на ногах.
— Крыса… Крыса… — слышались сдавленные вопли.
В пелене ядовитого дыма уже трудно было что-то разглядеть. Треснуло несколько выстрелов. Бельдяй стрелял наугад, в ту сторону, где должен был находиться Чак. Пистолет дрожал в его руке, тело сотрясали судороги. Три пули достались браткам, сгрудившимся возле двери, и только четвёртая угодила в Чака, пробив ему бедро.
Собрав последние силы, главарь снова схватился за щеколду. Чак вцепился в его руку.
— Урою, гнида, — сипел, задыхаясь, главарь и пинал его ногой.
Один из ударов пришёлся по раненому бедру. Чак застонал от боли, но Бельдяя к двери не подпустил.
Тем временем Барбос пытался выбить окно. Локтем он разбил первое стекло, но удар по второму нанести не успел: ему в спину вонзился нож. Застонав, он обернулся и схватил Гогу за маску. Тот ещё раз ударил ножом. Оба повалились на пол. После короткой ожесточённой борьбы Барбос затих.
Переводя дыхание, Гога встал и огляделся. В жёлтой мгле смутно маячили лежащие на полу подельники. Две минуты прошло после взрывов газовых бомб, а уже всё было кончено.
Чак в противогазе сидел у двери, привалившись спиной к стене, и пытался ремнём затянуть простреленное бедро. Гога хотел ему помочь, но тот оттолкнул его и пальцем показал на разбросанные пачки. Гога быстро подобрал их и уложил в чемодан. Засунув туда последнюю, ту, на которой Бельдяй разорвал упаковку, он застегнул на чемодане «молнию». Чак с усилием поднялся и распахнул перед ним дверь.
Глава 2
За дверью они сняли с себя противогазы. Гога, отдуваясь, поставил чемодан на пол. Из окна второго этажа видны были джипы, стоявшие в десятке метрах от дома.
— Сёма сидит в правой машине, — сказал Гога.
— Как думаешь, он слышал выстрелы? — спросил Чак.
— Вряд ли.
Они спустились на первый этаж и подошли к окну. Сёма сидел в джипе, развалившись в кресле, смотрел на дорогу и курил.
— Нет, он ничего не слышал, — сказал Гога.
— Мочить его придётся пером, лишний шум ни к чему, рядом посёлок, — сказал Чак. — Заняться придётся тебе. А то если он увидит мою ногу, может просечь.
— Лады, — сказал Гога.
— Скажи, что его вызывает Бельдяй за его долей, — и Чак ухмыльнулся, превозмогая боль.
Ухмылка приятеля напомнила Гоге не такую уж давнюю историю, которую Чак поведал однажды в порыве пьяной откровенности.
Как-то Чак предложил знакомой проститутке обчистить квартиру её клиента. Она в ближайшие дни уезжала за границу на постоянное проживание, и потому уговорить её не составило труда. Дело Чак провернул вместе с ней. «Улов» оказался неплох: валюта, золото, бриллианты. А неделю спустя в канализации нашли женский труп, так и оставшийся неопознанным. Сидя с Гогой в баре за бутылкой виски и рассказывая об этом, Чак многозначительно ухмылялся: «Делиться вообще глупо, а ещё глупее — оставлять свидетеля…»
Гога готов был поклясться, что Чак ухмыляется той же самой ухмылкой, что и тогда, в баре! Он невольно скользнул глазами по карману сообщника, в котором лежал пистолет.
Чак перехватил его взгляд.
— А то, если хочешь, пойдём вместе, — сказал он.
Чак с самого начала, ещё когда задумывал эту авантюру с газовыми бомбами, планировал ликвидировать напарника. Но не сразу, а в удобный момент. Настороженность Гоги грозила всё испортить.
— Справлюсь один, — сказал Гога и вышел из здания.
Чак смотрел из окна, как он подходит к джипу.
Увидев приближающегося братка, Сёма приоткрыл дверцу:
— Ну, что? Поделили?
— Босс велел тебе подниматься наверх за твоей долей.
Гога старался сохранять невозмутимый вид. Чак, который сейчас наблюдает за ним, должен быть уверен в его надёжности. И в то же время нельзя дать повод Сёме заподозрить неладное.
— Клёво! — обрадованный Сёма выплюнул окурок. — И много мне накапало?
— Будешь доволен.
Водитель вылез из джипа.
Гога стрельнул глазами по сторонам. Дорога и лес были безлюдны. Когда Сёма проходил мимо, он с силой всадил нож ему под лопатку. Сёма глухо вскрикнул и начал медленно оборачиваться. Гога снова ударил, на этот раз в грудь. Сёма со стоном повалился на землю.
В голове у убийцы неотвязно вертелась фраза Чака, что делиться глупо, а оставлять свидетеля — ещё глупее. Он со скрытым страхом оглянулся на окно, ожидая увидеть в нём ствол пистолета. Однако, к его удивлению, сообщник показался в дверях с пустыми руками. Нервы Гоги были взвинчены до предела. С Чаком надо кончать, и как можно скорее, пока тот не кончил его самого!
Бандиты подхватили агонизирующего Сёму и втащили в дом. Чак кивнул на чемодан:
— Хватай. Потопали к машине.
На вспотевшем лице Гоги настолько явственно читалось недоверие, что Чак снова ухмыльнулся. Гога поднял чемодан одной рукой. Вторая находилась возле кармана, в котором лежал пистолет.
Выходя из дома, Гога посторонился, чтобы пропустить Чака вперёд. Но тому тоже не хотелось показывать спину. Взгляды бандитов встретились.
— Может, поделим бабки здесь и сразу разбежимся? — звенящим от напряжения голосом сказал Гога.
— Здесь опасно. В любую минуту может подвалить братва Гнутого за лавами для общака.
— Фриц вроде говорил, что встреча назначена в Раменском.
— Не пори дурь, — шрам на подбородке Чака начал наливаться кровью. Так было всегда, когда бандит нервничал. — Надо быстро дёргать отсюда. В лесу разделим.
— Базара нет, — согласился Гога.
Он вышел из дверей пятясь, не сводя с сообщника глаз и по-прежнему держа чемодан одной рукой. Чак следовал за ним. Гога раскрыл заднюю дверь джипа и закинул в неё добычу.
Чак уселся в кресло рядом с водительским.
— Поведёшь ты, — сказал он.
— Я плохо вожу, — ответил Гога.
«Хочешь, чтобы у меня были заняты обе руки? — подумал он. — Ну уж нет!»
— Ты нормально водишь, — в голосе Чака прозвучала угроза.
