от наноботов, то агенты начинают работать в автономном режиме. Главное, чтобы изоляция была мгновенной. Тогда сигнал на самоликвидацию не проходит. А вот если изолированного агента облучать подобранным сигналом, то он отключается. Вскрытие подтвердило, что имплант в голове перестает работать. После снятия облучения работа импланта возобновляется.
- Смысл то в чем? - спросил Пашка.
- Возможно, удастся подобрать параметры сигнала, чтобы перехватить управление имплантом. К сожалению, пока не удалось разобраться с сигналом. У каждого образца он индивидуален.
- То есть один хрен не получится сделать пушку, которую можно направлять на Охотников и они будут на землю падать? - спросил Пашка.
- Пока нет. Да и массово собирать гипервысокочастотные передатчики большой мощности мы не можем.
- Ну и смысл в этом? Лучше бы доделали уже установку для фильтрации наноботов, - проворчал Пашка.
- Уже доделали. И даже заказ твой начали изготавливать, - наконец-то порадовал Михельсон.
- Вот за это спасибо. Прямо огромное. До срока 3 дня осталось. А у меня ещё не готово нихрена, - Пашка крепко пожал руку учёному.
- Да, там ничего сложного. Просто доработку одну допиливали. Хотел тебя порадовать, не говорил.
- Что за доработка?
- В воздухозаборники встроили излучатель. Теперь, даже если магнитные ловушки что-то пропустят, нанобот пролетит через воздухозаборник, не имея возможности транслировать сигнал.
- Хорошая идея. Получается третий контур защиты, - похвалил Пашка.
- Да. Тесты показали, что эффективность абсолютная.
- Ещё бы криворуких монтажников исключить, - вздохнул Пашка, напоминая про вечную безуспешную попытку гениальных изобретений прорваться в мир, не будучи исковерканными клешненосными лапками людей эти вещи в мир приносящими. Начать с той же мечты о полетах вскоре увешанной пушками и бомбами оружейных магнатов, а затем уставленной тесными креслами жадных авиакомпаний.
- Когда готово будет? - спросил он.
- Сегодня. Первая партия из 6 штук на отгрузку.
- Партия? Опять белобрысый подсуетился?
- Он. Сразу же заказ на две сотни установок разместил. Тут неподалёку как раз завод вентиляционного оборудования имеется. Теперь это наш завод. Вытяжки, да вентиляторы мы конечно сворачивать не будем. Полностью. Но твои хреновины в приоритете.
- Ладно. Лишь бы у нас всё в срок было готово, - махнул рукой Пашка.
- И это. Товарищ Немцов, - принял торжественную позу Михельсон: - Поздравляю с утверждением и включением в Реестр приборов и механизмов первостепенной важности устройства изоляции среды " Сталинград-ФМИ-1".
- М-м, я правильно понял, что Сталинград это что-то про окружённых немцев? - спросил Пашка, сдерживая улыбку.
Михельсон кивнул и, не выдержав момента, заржал.
- Вот вы.... в белых халатах, - присоединился к нему Пашка.
- Ну, не только микроскопами гвозди заколачивать могём.
В дверь постучались. Скорее всего, просто для приличия. Потому как ответа с той стороны ждать не стали, а просто резко открыли дверь, возможно надеясь, что кто-нибудь самолично подойдёт её открывать.
- И вам здрасте, - удивлённо уставился Пашка на вломившуюся внутрь Кристину. Следом вошёл Леха. Ну конечно, куда же без него? Они, как нелепая пара обуви, разных фасонов и размеров, все эти дни перемещались исключительно парой, выполняя его задание. Кристина стремительно прошла через любезно предоставленный ему для выполнения кое-какой работы кабинет и уселась прямо на стол. Пальто распахнулось, короткая чёрная юбка задралась сверх всяких приличий, но девушку это, похоже, совсем не беспокоило. Пашка задумчиво заглянул в её покрасневшие глаза. Опять ревела. Перевёл взгляд на насупленного Лёху.
- Всё? – спросил он: - Наработались?
Лёха молча кивнул и опёрся спиной о стену. – Я не знаю, что с ней делать, - заявил он.
- Старший лейтенант Распопов, доложите по форме, и существу, - сдвинул брови Пашка.
- В ходе выполнения задачи, сержант Семинович попросила остановиться возле магазина, чтобы купить продукты домой. Мы вошли в магазин, где она едва не устроила драку с другим покупателем, за то, что он, по её мнению, слишком придирался к сроку годности хлеба. Конфликт был предотвращён мной. Сержант Семинович потеряла самообладание и способность продолжать работу. Ввиду невозможности продолжения выполнения задачи мы явились к командиру для получения новых указаний, или иных действий.
- Или иных действий, - задумчиво просмаковал Лёхину канцелярскую закорюку Пашка: - Ладно. Старший лейтенант Распопов, объявляю вам выговор за то, что не смогли найти общего языка с напарником и сорвали выполнение задания.
- Мне? – удивился Лёха.
- Именно. В силу более высокого военного звания и большего опыта военной службы, да намного большего жизненного опыта, в конце концов, именно вы должны были организовывать и обеспечивать выполнение поставленной задачи. В том числе и нужный эмоциональный настрой сослуживцев. Прошу подумать, как вы собираетесь исправлять положение. Доложите по готовности.
- Выходит, я не виновата? – подняла голову Кристина.
- Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать, - процитировал Пашка классика: - Нет, моя маленькая принцесса, ты ни в чем не виновата. Чаю хочешь?
- Хочу, - осторожно ответила Кристина, что-то начиная подозревать.
- Ну, так подними с моего чертежа свою жопу, иди и налей! – рявкнул на неё Пашка. Кристину сдуло со стола. Спустя мгновение она обнаружилась возле чайника. Взяла относительно чистый стакан и налила в него воды. Следом закинула туда чайный пакетик.
- Он холодный, - жалобно сказала она, обнаружив данный факт.
- Ну конечно. Кто ж его включит? Пей, давай. Потом садись за стол. У тебя есть час, чтобы перечертить мой чертёж заново. Не буду же я его показывать многоуважаемому директору Института товарищу Михельсону с отпечатком твоей мокрой задницы. Он человек традиционных ценностей, к тому же женатый.
Кристина отвесила челюсть, глядя на сердитого Пашку. Молча вытащила пакетик, бросила в ведро и залпом выпила весь стакан холодной воды с лёгкой чайной горчинкой. Медленно подошла к столу, села на стул и уставилась на лежащий чистой стороной вверх лист плотной немного помятой бумаги со следами воды натёкшей с её пальто. – Проклятый дождь, проклятый Лёха и трижды проклятый Пашка. И сама дура набитая, - подумала она.
Сверху испорченного чертежа шлёпнулся чистый лист, сверху легли карандаш и линейка.
- Работай, - скомандовал Пашка: - О содержании чертежа ни одна душа, кроме тебя, не должна узнать.
Кристина неуверенно взяла карандаш и подняла лист. Перевернула чертёж. Как это перечертить? Тут скорее художник нужен. Она заворожённо смотрела на Пашкину работу, ругая себя последними словами.
- Я дура, - сообщила она окружающим и виновато
