пошла на такой шаг.
– Если бы вы сразу знали истинную силу ребенка, вы бы его у нее забрали и воспитывали самостоятельно.
– Да, он бы с детства учился владеть магией, я бы нанял педагогов и не получилось бы то, что получилось сейчас. Может быть я бы и не забирал его, позволив жить с матерью, просто оплачивая педагогов, но она испугалась. И теперь…
– Теперь ребенку, которого с детства не учился контролировать силу, начиная с малого, сразу открыли огромный магический резерв.
– Да, сила росла вместе с ним, и, если бы мы начали заниматься с детства, проблем бы не было. Но Артем познакомился с силой слишком резко. Но самое страшное, что сила продолжает расти. Я не справляюсь, педагоги, которых я нанимал, тоже. Его магия сильно повязана с его эмоциями…
– Как и у всех магов огня.
– Да, только положительные эмоции он испытывает сейчас не часто, что еще больше усложняет ситуацию. Они не нашли общего языка с моей женой, и сейчас у нас постоянные истерики и скандалы. У меня в доме уже почти все либо сгоревшее, либо подпаленное. Но последней каплей стал случай, произошедший месяц назад. Артем гулял с друзьями, и они заметили, как другая компания ребят мучает кошку. Они решили заступиться, но у них ничего не получилось, и кошку кинули с моста, тогда Артем так разозлился, что перестал себя контролировать. Мы успели вовремя и забрали сына домой раньше, чем он причинил кому-то вред. Тем более что он не собирался никого убивать, он горел сам, от злости, от разочарования. Его огонь почуял момент, когда ребенок был эмоционально слаб, и поскольку Артем его не выплеснул, понимая, что может навредить другим, огонь стал пожирать хозяина. Тогда я впервые испугался, что сейчас потеряю сыну. Мы его еле спасли. Поэтому я и тянул месяц – ждал, пока мальчик восстановится. Вы поймите, я сам с этим не справлюсь. Мне или хоронить его, или надеяться, что он не станет овощем.
– Варианты так себе, – я задумался, мне все это не нравилось. Я понимал, что в данный момент мужчина, наверное, прав. Но я не буду палачом, надевающим ошейник на ребенка. А если не одену, то кем я буду, убийцей? И самое ужасное, что ребенок расплачивается за грехи и ошибки родителей. Отец изменил, отец не забрал, мать скрыла…
– Вы пришли с сыном? – наконец спросил я.
– Да, он ждет в коридоре.
– Пойдемте!
– Куда?
– В тренировочный зал, я хочу на него посмотреть.
Я первым вышел в коридор и увидел, как около одной из картин стоит темноволосый мальчишка, с интересом разглядывая нарисованного всадника. Заметив мое появление, мальчик с опаской отступил, и, как ни странно, после появления отца уверенности в нем не прибавилось. Я ничего не сказал, лишь молча направился по коридору. А вот отец позвал сына, и они оба молча последовали за мной. Мальчишка даже не спрашивал куда, просто шел.
Через пару минут мы оказались в огромном зале, на котором защиты было столько, что некоторые королевские комнаты бы позавидовали.
Я показал мальчику на одну из металлических мишеней и сказал:
– Покажи, что ты можешь.
Мальчик неуверенно посмотрел на отца, и, получив кивок согласия, с легкостью сделал пульсар и запустил в центр мишени. Судя по тому, что мальчик сейчас был очень испуган, что в его случае магию глушило, удар все равно получился для его возраста достаточно мощным. Некоторые, пусть и не самые выдающиеся, но все же выпускники академии, делают примерно такие же. Что ж… И что мне делать? Я снова взглянул на парня. А ведь он примерно ровесник Брук… Только если Ирион Де Аль Рекарт со своей дочурки пылинки сдувает, то тут… Да если бы Ирион хоть от кого-то услышал про ошейник, он бы уничтожил на месте…
В этот момент я вспомнил Брук, этого веселого озорного ребенка со взрослыми и порой фантастическими планами на свою жизнь. И имею ли я право лишать этого мальчишку подобных идей и целей? Нет, не имею. У меня нет своих детей, да и не будет, все же я давно выбрал для себя карьеру. Но Брук мне как дочь, и я примерно понимаю этот детский мир. Не могу я так.
– Что ж, как я уже говорил, ошейник я одевать не буду. Но у меня к вам есть другое предложение.
Отец парнишки тут же подобрался и с надеждой посмотрел на меня, мальчик же глядел с любопытством. Он явно не понимал, что происходит, ему ничего толком не объяснили…
– Я буду его учить. Я страну его учителем и научу контролировать силу. Но у меня есть несколько условий.
– Каких? И в какую сумму вы оцениваете свою работу?
Я аж поморщился, ну почему все думают о деньгах. Я демонстративно окинул свое помещением взглядом, намекая, что в деньгах не нуждаюсь.
– Условие первое. Я не подстраиваюсь под вас, вы подстраиваетесь под меня и под мой график. Второе, вы не лезете в процесс тренировок и не учите меня работать. И третье, я буду не просто учителем, который пришел, провел лекцию или практическое занятие и ушел, это эффекта не принесет. Я буду, – я задумался, и как бы это правильно назвать.
– Вы будете наставником с полным набором принятия соответствующих решений и наказаний? – помог мне Лорд Альвин.
– Да, именно, я забыл, как это у вас называется. Вы должны понять, что мне это нужно не из-за того, что мне хочется воспитывать вашего сына или наказывать, а чтобы достичь результата.
– Я понимаю, и я на все согласен.
– Так легко?
– А по-вашему у меня есть альтернативы?
– Хорошо, тогда первый урок завтра в десять.
После этого мы попрощались, и я уже в окно наблюдал, как отец с сыном спускаются по ступеням моего дома. Он так легко согласился, а ведь наставник обладал почти таким же функционалом, как и родители. И если в присутствии родителей последнее слово оставалось за ними, то в их отсутствие я мог делать что угодно, даже ударить. Ирион Де Аль Рекарт никогда бы не согласился никого сделать наставником
