— Наяву такое тоже сплошь и рядом случается, — заметила бабушка, разливая чай. — Детки все синеглазенькими рождаются, а после глазенки цвет меняют. Масть чаще всего тоже. Эта ваша хозяйка небось тоже не сразу серебряные волосы заимела.
— Скорее всего, — согласился дед. — Мне про то ничего неизвестно. Зато о магии, дарованной Хозяйке, сказать могу. Дана сей чародейке способность договариваться с минералами всякими, чаровать их, наделяя волшебными свойствами. Огромной силы артефакты делают из таких камней: родовые кольца, охранные и лечебные амулеты, много всего. И все чудесное.
— Она сама делает, штоль? — поднял голову присмиревший было постреленок. — Для того и магия разная?
— Не угадал, — растрепал ему волосы дедушка. — Вокруг замка целое селение имеется. Проживают в нем ювелиры да гранильщики. Все из себя сильнейшие мастера. Их имена по всему королевству гремят. Но не это главное. Может Хозяйка жемчуг растить в своем озере. Да не ту мелочь, что в наших холодных реках добыть можно. У нее-то перлы крупные отборные, словно из-за моря привезенные, из далеких стран.
— Из колоний?
— Ага, но у Хозяйки жемчуг волшебный. Приносит он здоровье, иной раз даже смерть отогнать может, потому как великой силой обладает.
— Вот это да! — восхитился вороненок. — Нам бы такую жемчужинку.
— Жаль, что это только сказка, — мечтательно вздохнула его сестренка. Видно, примеряла уже в мыслях жемчужный убор.
— Жаль, — эхом откликнулась бабушка, украдкой покосившись на дочь. Слишком уж тяжело давалась ей нынешняя беременность. А всему виной зятек загулявший! Не может штаны на замке держать. Кобелюка озабоченный!
— A вот и не сказка! — прозвучало от двери веселое. — И не жаль совсем.
Крупный сильный, но смертельно усталый мужчина прислонился к притолоке, не сводя глаз с жены.
— Марин! — обрадовалась та. — А мы не слышали, как ты вошел!
— Явился, не запылился, — скривилась теща. — Натоптал небось, грязи нанес.
— Папа, папочка, где ты был? — вразнобой загомонили дети.
А он все молчал и глядел на любимую. А потом улыбнулся светло-светло, шагнул к ней.
— Тебе, зоренька, — сказал негромко и выложил на стол крупную серо-сизо- голубую дивной красоты жемчужину на сверкающей серебром цепочке. — Хозяйка передала с пожеланием здоровья.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— До чего ж не хочется уезжать из дому, Нэнни, — в который уже раз вздохнула Софи, отодвинула от себя чашку чая с молоком и пригорюнилась.
— Глупости какие! — нарочито громко всплеснула руками та и решительно придвинула чашку поближе к своей воспитаннице. — Другие-то девицы небось впереди кареты готовы в столицу скакать. Ведь не куда-нибудь, а в саму академию магическую! — Нэнни многозначительно воздела палец к потолку. — Да еще и на последний курс сразу!
— Я не все, — напомнила очевидное Софи и брезгливо заглянула в чашку. — Вели убрать эту гадость.
— Нормальный чаек, — уверила женщина и даже сделала несколько глотков то ли, желая доказать свою правоту, то ли мечтая успокоить ненаглядную свою Софьюшку, — вкусненький…
— Фу…
— Ну выпей тогда с лимончиком, — взмолилась Нэнни, — и булочку скушай. Нельзя в дорогу голодной. Укачает.
— И пусть! Ничего не хочу, — на кончиках длиннющих ресниц Софи повисли слезинки.
— А и ладно, — согласилась нянюшка. — Не ешь, детка, не пей ничего, плачь побольше. Ослабнешь, опозоришься перед чужими, а они, чтоб ты знала, только этого и ждут. Род опозоришь, предков… И нас заодно. О вассалах да арендаторах всегда по хозяевам судят.
— Нэнни! Ты как бабушка прям!
— Куда уж мне до покойной лэры, — покачала головой та. — Второй такой свет не родил. Хотя… Ты, милая, со временем с ней вровень станешь. Ей-ей Пресветлая!
— Правда? — не торопилась верить Софи.
— Истинная, — уверила нянюшка. — Только случится это, если ты как следует кушать начнешь.
— Нэнни, — Софи укоризненно покачала головой, — опять ты за свое.
— На том стоим и стоять будем, — с готовностью согласилась нянюшка. — Так вот о бабушке твоей, пусть земля ей будет пухом… Покойная лэра никогда не пренебрегала завтраком. Яйца, сосиски, бекон, грибы, бобы в томате, кровяная колбаса по дагански и картофельные лепешки ежедневно оказывались у нее в тарелке, и это еще не говоря о тостах с джемом и чашечке чая, — не теряя времени достойная женщина заполнила вышеуказанными яствами тарелку и торжественно поставила ее перед своей воспитанницей. — А все почему?
— Почему? — послушно повторила Софи, с ужасом разглядывая предложенное ей продуктовое изобилие.
— А потому, девочка моя, что лэра Карр была женщиной ответственной. Она прекрасно понимала, сколько энергии расходуется магом, особенно такого уровня. Так что ешь и не спорь. И не беспокойся! — повысила голос Нэнни, видя, что ее дорогая девочка собралась что-то сказать.
Софи ничего не оставалось кроме как сдаться. Со вздохом она вооружилась ножом и вилкой, подцепила жареный грибок и принялась с самым мученическим видом жевать.
— Умница, — похвалила нянюшка, умильно наблюдая за своим ненаглядным чадушком. — А в ААМ (аргайлская академия магии) за тобой поганки присмотрят, никого чужого не подпустят и в обиду не дадут. Хотя, я бы с удовольствием глянула на того идиота, который рискнул бы обидеть мою горлинку нежную, — она мечтательно прижмурилась. — Ты уж там пожалей убогих магиков, не разноси к демонам рогатым старейшее в королевстве учебное заведение.
— Нэнни! — Софи чуть не подавилась сосиской.
— Ну а что? Нрав у тебя ого-го какой, силища немереная, девать ее на учебе некуда будет. Пока маги это поймут, ты таких делов понаделать можешь. Мама не горюй!
— Я, между прочим, никогда дома себе ничего плохого не позволяла, — не на шутку обиделась лэри Карр.
— Дома тебе есть чем заняться, солнышко. К тому же здесь все тебя любят. А там по-другому будет. Но ты держись, не нервничай, копи силы на выходные…
— Значит, удалось договориться, чтобы меня отпускали к вам? — уловила главное для себя Софи.
— Да, милая. У нас получилось. Конец недели будешь проводить дома.
— Ну хоть какая-то радость.
— Попробовали бы они запереть тебя в академии, — впервые за утро голос Нэнни похолодел, превращая добрую нянюшку в родовитую дворянку лэру Нэлианну Марию Каррлайл. Ту самую, к мнению которой прислушивался даже всемогущий Совет Матерей Дагании. Вдову. Мать. Тетку. Суровую немногословную женщину, отдавшую всю себя служению семье Карр да своим девочкам: Софи, Эдме и Фионе. Их она любила безмерно, с ними шутила и улыбалась, остальным такой милости не доставалось.
Судьба лэри Нелианны не была простой и легкой, но она никогда не жаловалась и не плакала. Последний раз ее слезы видели лет восемнадцать назад. На похоронах мужа. А потом как-то не сложилось с этим. Может характер не позволил, а может времени не хватало. Да что там времени? Даже и возможности подобной лэре Неэлианне не представлялось.
