с кресла и бухнула на плиту чайник.
Снеженика сдула челку с носа и театрально закатила глаза, входя в образ.
— Я ему говорю, — демонстративно растягивая гласные, проговорила она, — поехали на Крещение в Швейцарию. Мне нужно поправить здоровье, попариться в термальных источниках, подышать горным воздухом. А еще девчонки в салоне рассказывали, там делают восхитительные сливочные обертывания на основе натуральных продуктов, для моей кожи это просто…
— Так, так, а он? — бодро прервала этот поток совершенно неинтересной ей информации Ксюха. Она достала с полки вазочку с засахаренным мармеладом, искоса посмотрела на сестру, раздумывая, стоит ли открывать новенькую коробку конфет, подаренную на работе на Рождество, решила, что обойдется, и принялась заваривать чай.
— А он… — Снеженика подцепила двумя пальцами мармеладку, понюхала и брезгливо бросила обратно в вазу, — кошмар какой-то… Сказал, что мы поедем к его деду в Авдеевку! Нет, ты можешь себе это представить? Где я, а где Авдеевка?
Чопорная и экстравагантная Ксюха это представить очень даже могла, и искренне считала, что сам по себе новый имидж Снеженики так и должен называться — «полная Авдеевка». Правда, свои мысли она благоразумно держала при себе, чтобы не нарваться на предсказуемую реакцию типа «завидуй молча» и «найди себе мужика, а то совсем озверела в одиночестве», поэтому неопределенно пожала плечами и «сочувственно» поинтересовалась:
— А ему туда зачем?
— А вот это вообще полный трындец! — вспыхнула Снеженика. — Он сказал, что мы будем купаться в проруби!
Тут проникся даже Вениамин Звездоцапович, удивленно хрюкнув и чуть не подавившись собственным языком. Действительно, какое возмутительное непотребство предлагать принцессе нырнуть в прорубь в Авдеевке! Вадьке, похоже, кранты…
— Угу… — Ксюха положила в чашки чайные пакетики, щедро плеснула туда кипятка и задумчиво поставила на стол. — А после этого он сразу тебя бросил?
— Вот что ты вечно придираешься к словам? — досадливо поморщилась Снеженика. — Конечно, я гордо хлопнула дверью и уехала! Не хочет жить с леди, никто его не просит, пусть найдет себе подходящую колхозницу в Авдеевке! Ксюш, мне иногда кажется, что он… — она снова поморщилась, отодвигая пальчиком засахаренный мармелад, — вовсе не герой моего романа. Он мне просто не подходит!
А вот тут в точку. Образованный, интеллигентный и спокойный как фонарный столб Вадька не подходил возомнившей себя светской львицей Светке от слова совсем. Взбалмошная Светка, едва перебравшись в столицу и отведав безбедной жизни, обнаглела, на полную катушку врубила «принцессу» и требовала от Вадика поистине чудес. Она почему-то искренне полагала, что Вадим просто обязан возить её на самые лучшие курорты, водить в дорогие рестораны и развлекать в самых крутых столичных барах, в то время как сам он отчаянно мечтал просто тихонечко посидеть на берегу реки с удочкой, выпить вина у костра под луной и в обнимку полюбоваться рассветом.
При этом удивлял тот момент, что Вадику и в голову не приходило бросить привереду Светку и поискать себе девушку по душе. Вместо этого он предпринимал наивные попытки привить ей чувство прекрасного, свято верил, что это все дремлет в ее душе, упрятанное под пологом наивного бахвальства. Правда потом, ожидаемо потерпев очередное фиаско, душераздирающе вздыхал в жилетку Ксюхе, которая подливала ему вина и советовала обратиться за помощью к деду Морозу.
— Ну а что? — Ксюха слопала мармеладку, облизнула пальцы и прихлебнула из чашки, — может и так. В самом деле, ты на него тратишь лучшие годы своей жизни, а потом — бац! — а он и вовсе не твой прынц!
Нет, Ксюха младшей сестре зла не желала и даже не завидовала, но вот желание надавать по башке за то, что не ценит того, что имеет, порой бывало нестерпимым.
Она глубоко вздохнула, взглянув на часы. Первый час, ну твою ж мать… Это ж минимум еще час выслушивать слезные жалобы, потом дружно костерить несчастного негодяя Вадьку, все по классической схеме, применяемой каждый раз, когда Вадька коварно «бросал» разнесчастную Светку. А спать давно охота…
— Я знаю, что нужно сделать! — загадочно подмигнула она, прикинув в голове, как побыстрее избавиться от навязчивого разговора. — Это нужно проверить!
— А как? — тут же оживилась Снеженика.
— Ну, сейчас Святки. А на Руси что делали на Святки?
— В прорубь ныряли? Нет уж, Ксюша, я с ним не поеду, и точка!
— Хоспадя, — Ксюха закатила глаза к потолку, — в прорубь — это на Крещение, а на Святки гадали на суженого!
— Да? А как? На картах? Ты умеешь? — Снеженика аж заерзала на стуле от нетерпения, а Звездоцапыч напрягся, почуяв неладное.
Ксюха выдержала паузу, забросив в рот еще одну мармеладку, нарочито медленно прожевала ее и заявила:
— Ну еще бы! Способов много, на картах — неинтересно, тут нужно брать самый верный. Но предупреждаю, он же — самый страшный. Только ты трусиха и ни за что на это не отважишься, — она исподлобья взглянула на сестру: зацепило или нет?
— Я трусиха? — Светка возмущенно вскочила, стряхивая на пол обалдевшего шпица. Любопытство смешалось с негодованием, и Ксюха поняла — клиент созрел. — Спорим, отважусь?
— Ну смотри, — прищурила зеленые глазища Ксюха, — если что, я тебя предупредила.
Глава 2
— Это что? — взволнованно прошептала Снеженика, забравшись с ногами на сестрин диван в спальне и наблюдая как та, предварительно установив на трюмо два зеркала, осторожно зажигает свечи.
Ксюха отмахнулась от нее, потом еще долго подправляла и подпирала чем ни попадя зеркала, чтобы они установились определенным образом, затем достала из шкафа полотенце и подозвала к себе сестру.
— Вот, смотри сюда, — почему-то шепотом проговорила она, а у той аж мурашки по коже разбежались. — Видишь?
О, да. Снеженика видела. И того, что она видела, уже было достаточно, чтобы немедленно схватить ключи от машины и бежать отсюда подальше, желательно под теплый, а главное, безопасный бок Вадьки, и хрен с ним, какой-никакой, зато свой, но… Вот это дурацкое «но» прочно засело в голове, рисуя перед глазами образы сексуальных красавцев, один из которых мог бы запросто стать ее суженым, не прояви она сейчас малодушия.
Поэтому она деловито поправила челку и храбро заглянула Ксюхе через плечо. В зеркалах отражался коридор — таинственный, уходящий в бесконечность, освещенный подрагивающими, тысячекратно отраженными огоньками свечей. Даже сейчас, при свете люстры и держась за Ксюху, смотреть в него было страшно, ибо вообще непонятно, а что там — на другом конце? Пальцы похолодели, она судорожно сглотнула.
— Ну что, ты как? — на всякий случай уточнила Ксюха. — Передумала?
— Вот еще! — быстро взяв себя в руки, заявила Снеженика.
— Тогда слушай правила, — Ксюха усадила
