он бросился на ближайшего врага, при этом формируя на выставленных вперед ладонях магическую технику. Прошлая память тут же подсказала мне, что это простенькое боевое плетение школы Хаоса, к которой принадлежал я в той жизни, причем выполненное довольно коряво и второпях. Само по себе оно вряд ли навредило бы умертвию, но благодаря стрессовому состоянию юного лисолюда, напитавшего плетение большим количеством маны в ущерб собственному магическому источнику, атака увенчалась успехом.
Магическое плетение ярко-лилового цвета, трансформировавшееся в небольшую паучью сеть, в мгновение ока обволокло уродливую башку чудовища, а потом сжалось и с чавкающим хрустом размозжило ее словно неспелый фрукт.
Другие два умертвия тут же отреагировали на уничтожение их «сородича». Издавая нечленораздельные хрипы, скрежеща длинными изогнутыми когтями по каменной плитке, они практически одновременно с двух сторон бросились на лисолюда.
Тот, формируя на правой ладони следующее плетение, увернулся от первой твари и поднырнул под лапу второй. Все это он проделал с легкостью, будто играючи. Его рыжий хвост с угольно-черным пятном на кончике упруго извивался, помогая телу держать равновесие и баланс.
Очередное плетение, наконец, сформировано — и в шею второго умертвия впился короткий темно-лиловый сгусток в виде веретена. Легкий хлопок — и голова чудовища отлетела в сторону, а его тело грузно рухнуло в сад камней, заливая темно-зеленой жижей изящные волны на сером песке, оставленные медитативным взмахом граблей мастера сада.
Второе боевое плетение, под завязку напитанное маной, опустошило источник мальчишки лисолюда больше, чем наполовину. Кроме того, из-за грубого всплеска энергии недостаточно укрепленные стенки ядра, а также энергоканалов и энергоузлов во многих местах повредились. Лисолюд слишком молод и еще не готов к таким нагрузкам, но ему было уже все равно. Боевая ярость полностью поглотила его разум.
Я вспомнил, что чувствовал тогда… Единственное, чего я желал — это рвать и уничтожать этих тварей… И плевать на предупреждения наставника.
Последнего мертвяка лисолюд разрубил практически пополам «Серпом Хаоса». Монстр даже не успел как следует отреагировать, настолько все быстро произошло. Правда, последняя атака забрала почти всю ману из источника.
Тяжело дыша и пошатываясь, мальчишка медленно окинул взглядом учиненное им побоище, а затем развернулся, чтобы войти в дом. Он уже шагнул вперед, но неожиданно замер словно статуя. В проходе показалась уродливая башка еще одного чудовища. Оно было намного меньше умертвий. Тонкокостное, худое и серокожее. С длинными когтистыми лапами и широкой пастью, усеянной треугольными черными зубами. Два больших белесых рыбьих глаза, не мигая, таращились сейчас на мальчишку, а плоская башка монстра была слегка наклонена вправо.
Это был некроморф… Одна из самых опаснейших тварей Проклятых земель. В сравнении с ней, умертвия казались лишь бледной тенью угрозы.
Лисолюд тяжело выдохнул, слегка приподнял дрожащие от перенапряжения руки и потянул оставшуюся энергию из источника. Хотя он уже понимал — это бесполезно.
Моим последним воспоминанием из той жизни было то, что мы атаковали друг друга практически одновременно. А дальше меня обволокла уже знакомая тьма безвременья…
* * *
Когда я открыл глаза, первое, что я увидел — это ткань потолка моего шатра. Она слабо колыхалась на ветру, а тусклый свет, просачивающийся сквозь нее, создавал мягкое, уютное освещение. В воздухе витал запах дыма и готовящейся пищи. Судя по всему, сейчас позднее утро. Выходит, я был без сознания всего несколько часов?
Я быстро огляделся. Да, это мой шатер. Я в своей постели. Интересно, почему я здесь, а не в покоях, что мне выделили в цитадели? Видимо, Сигурд, а в том, что меня сюда притащил именно он, я не сомневаюсь, решил перестраховаться.
Когда я попытался приподняться, по моему телу пробежала обжигающая волна острой боли. От неожиданности я сцепил зубы и приглушенно застонал. В глазах тут же потемнело, голова закружилась, а сердце забилось быстрее, словно попавшая в клетку дикая птица. Тело покрылось холодным потом.
— Зараза! — сквозь зубы рыкнул я, усилием воли удерживая себя от очередного обморока. — Какого…
Новая раскаленная волна пробежалась по телу и я, глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, наконец, догадался перейти на истинное зрение и осмотреть свою энергосистему.
Ох… Лучше бы я этого не видел…
— Да вы издеваетесь! — в сердцах прохрипел я, когда осознал, что вижу.
Пока я был в отключке, золотая энергия уже похозяйничала в моей энергосистеме, перестроив ее под себя. Все, что создавалось мной на протяжении последнего года, все было разрушено или изменено. Магия аурингов словно какой-то прожорливый паразит проникла и приспособилась в новой питательной среде. Не таким я себе представлял преображение…
Все энергоканалы и энергоузлы, которые я так скрупулезно расширял и укреплял под свои нужды и под свои умения, теперь выглядели совершенно иначе. Из всего выходило, что мне теперь придется заново не только повторить весь процесс, но и научиться владеть своим энергетическим телом. Я как будто заново переродился… Только уже в новой энергетической оболочке.
Но были и плюсы. Мой источник, пусть и лишившись защитной оболочки, стал объемней примерно процентов на десять. А еще, несмотря на то, что он был практически пуст, скорость генерации в нем новой энергии значительно выросла. Правда, заполнение происходило за счет жизненной энергии моего физического тела. Отсюда и эта жуткая боль… Очнись я на несколько суток позднее, от меня бы остались кожа да кости.
С этим надо срочно что-то решать…
Шум у входа в шатер отвлек от созерцания моего внутреннего мира.
Я перешел на обычное зрение и повернул голову. На пороге стояла Лада, а рядом с ней отирались мои фейри. Никто из них не решался сделать первый шаг.
Не понял. Они что, боятся меня?
— Очнулся? — спросила Лада.
Ведьма старалась, чтобы ее голос звучал, как всегда, независимо и насмешливо, но я видел, что ее здорово потряхивает.
— Да, — как можно спокойней произнес я и тут же спросил: — Как долго я был без сознания?
— Сутки, — ответила Лада, продолжая стоять на пороге шатра. Фейри находились там же. Они пристально следили за каждым моим движением.
На что они так уставились?
— Что произошло?
