Книга Золотая клетка - Клаудия Лумари

Моя мать раздраженно фыркнула.

Лицо моего отца было мрачным. Он был не так высок, как хозяин дома, но нависал над моей матерью. Его волосы были на тон темнее моих, а глаза светло-карие. В целом, его черты считались симметричными.

Так вот, моя мать была стройной, и это делало ее еще выше. У нее были желтовато-светлые волосы и темные глаза. Она могла бы быть красивой, если бы не ее постоянное хмурое выражение лица. Она устала от того, как мы жили, зная, что снаружи есть мир, который мы никогда не увидим.

Может быть, я была глупа, игнорируя упомянутый выше внешний мир, и вместо этого предпочитала довольствоваться тем, что у меня было. Какой смысл желать чего-то, что никогда не сможет стать твоим?

Я взяла свои учебники и вышла из нашего дома на задний двор. Было достаточно поздно, так что снаружи никого не было, и я не причиню дискомфорта нашим хозяевам, если они меня увидят.

Сады в особняке Штильцхен были великолепны. Мерцающие огни повсюду, высокие кустарники, окружавшие задний двор, цветы, простиравшиеся от стены до стены, и красивый золотой фонтан.

Жаль, что никто никогда им не пользовался, если только у них не было вечеринок, но они уже давно их не организовывали. Свежий воздух Вермонта окутал меня, как только я вышла на улицу, и поспешила к маленькому круглому столику. Я могла бы спокойно заниматься здесь. Я была невольницей в этом доме; смена обстановки была приятной.

Как только стол появился в поле зрения, я остановилась. За столом сидел молодой хозяин особняка. Мэйсон “Мэйс" Штильцхен. Услышав мои шаги, он обернулся и посмотрел на меня. Я сглотнула, хотя во рту у меня пересохло.

Мистер Штильцхен был добрым человеком, по крайней мере, так казалось. Он не был похож на некоторых других членов семей основателей. Он обращался к нам уважительно. Его жена, напротив, была немного капризной. Она кричала о своем высоком статусе и источала сексуальность. Что же касается их единственного ребенка — ну, что я могу сказать о нем?

Несмотря на то, что он родился у генетически благословенных родителей, смотреть на него было особо не на что. Он был невысокого роста, примерно на три дюйма ниже меня. Его волосы были подстрижены так коротко, что с таким же успехом он мог быть лысым. Может быть, если бы он улыбался, то выглядел бы лучше, но на его лице всегда было сердитое выражение. И все же было что-то волнующее в том, чтобы видеть его. Может быть, потому, что он был единственным человеком моего возраста в этом месте.

— Мне так жаль, мастер Штильцхен, — поспешно сказала я, кланяясь ему, надеясь, что этот инцидент не повлияет на моих родителей. Мне не нужно было усложнять им жизнь. Они справлялись со всем этим самостоятельно.

— Я не мой отец, — сказал он ледяным тоном. Он уже был второкурсником в старшей школе, в то время как я была первокурсницей.

Не то чтобы это имело значение, поскольку мы не ходили в одну школу. Он ходил в модную частную школу, в то время как мне приходилось учиться на дому, так как ближайшая государственная школа была слишком далеко, чтобы автобус мог меня забрать, а родители никак не могли меня отвезти. Они не умели водить машину. Только шоферы семейства обучались этому, а нам это было ни к чему.

— Прости… — Повторила я, делая шаг назад.

— Садись, — одновременно скомандовал он.

Я мгновенно остановилась. Мне было строго запрещено с ним общаться.

— Я сказал, сядь, — раздраженно повторил он.

Я медленно направилась к столу. Нерешительно отложила книгу, чувствуя, что он смотрит на меня. Как только я села, он встал, и я начала паниковать. Если бы кто-нибудь это увидел, было бы плохо.

Позади нас зажегся свет, и это не уменьшило моего беспокойства. По крайней мере, в темноте мы были скрыты от посторонних глаз.

Мэйсон Штильцхен выдвинул стул и снова сел.

— Чего ты ждешь? — Он постучал по столу. — Учись.

Я глубоко вздохнула и открыла книгу, хотя было трудно сосредоточиться, так как я чувствовала, что он смотрит на меня.

— В каком классе ты сейчас учишься?

— Я первокурсница, — ответила я, не отрываясь от книги.

— Тебе нравится твоя школа?

Я перестала притворяться, что делаю домашнее задание. Я была одинокой девушкой, лишенной друзей, и он был первым человеком примерно моего возраста, с которым я когда-либо разговаривала.

С наступлением новой эры все меньше и меньше слуг заводили детей. Это было молчаливое "пошел ты" Ордену Бесконечности за то, что он продолжал их угнетать.

— Моя мама отвечает за мое домашнее обучение, — сказала я ему, застенчиво бросая взгляд в его сторону.

Его рука лежала на столе, пальцы яростно постукивали по столешнице. Вот тогда-то я и заметила, что у него на руке кровь.

Когда он увидел, что я смотрю на его руку, он спрятал ее под стол.

— Ты ненавидишь меня? — Он повернулся ко мне в профиль, и было трудно не заметить величие его присутствия.

Я яростно затрясла головой.

— На твоем месте я бы возненавидел мою семью, этот чертов Орден, — добавил он.

Именно в этот момент что-то внутри меня сломалось. Что-то, что уже было сломано, но я неоднократно собирала это обратно в надежде, что все заживет само по себе.

Время не залечило всех ран. Некоторые вещи были за гранью страха, и их лучше всего было заменить.

— Это не твоя вина. Ты был рожден для этого так же, как и мы. С той лишь разницей, что ты родился на правильной стороне Ордена. Тебе повезло с хорошей фамилией.

Он фыркнул.

— Было бы легче, если бы эти учебники объясняли это? Такой образ жизни, которым мы все дышим и c которым засыпаем. — Он наклонился ближе, и мой взгляд задержался на его нефритовых глазах. У него были самые красивые глаза, которые я когда-либо видела. Или, может быть, я говорила это потому, что никогда не была так близка ни с кем, похожим на него.

— Ты знаешь, почему ты не можешь уйти?

Я не сказала ни слова, поэтому он продолжил.

— Вы находитесь под гнетом тех же законов, которые удерживают остальных из нас у власти. Орден Бесконечности — это то, о чем не говорят. Вот почему мы не можем просто нанять каких-нибудь простаков из газетного объявления. Мы рискуем быть разоблаченными, и даже, если пресса поверит всему этому или нет, это не