Постойте, он не звонил?
Оборачиваюсь. На телефоне наверняка миллион пропущенных. В том числе и от бывшего мужа. Нет-нет, он мне не враг. К несчастью, наоборот. Сегодня я даже приглашена в его резиденцию. Отметить в тесном семейном кругу Яриков день рождения. Пышный прием, положенный по статусу премьер-министру, будет потом. На него я тоже приглашена. У нас действительно очень теплые отношения. Но…
Ч-черт. Сложно это. И почему-то с каждым годом все сложнее – смотреть на его личное счастье. Нянчить его детей и сплетничать с новой женой.
– Наверняка звонил. Но ты же видишь, какой тут тарарам. Амалия, – протягиваю ладонь. И руки у него тоже недетские. Большие такие руки. Если принять во внимание расстояние от среднего до большого пальца… О-о-о, Руцкая, да тебе уже пора лечиться. Отвожу глаза и снова наталкиваюсь на внимательный взгляд нежданного визитера, до которого у меня пока не дошел черед. – Дим, вижу, с Юрием Ивановичем вы знакомы, так что я вас оставлю на минуту. Тут… – не договорив, пожимаю плечами и отхожу.
У незнакомца цепкий, абсолютно нечитаемый взгляд. Так, ну все понятно. Могла бы и сразу догадаться – все ж на лице написано.
– Амалия Руцкая. Вы, полагаю, по мою душу? Что я опять сделала не так? – руки помимо воли скрещиваются на груди. Поза закрытая максимально. Но если честно, мне плевать, как он это расценит.
Только врожденная внимательность к деталям не дает упустить удивление, мелькнувшее на смуглом лице.
– Муса Гатоев. Почему сразу по душу? Разве вам есть что скрывать?
Ну, допустим, он знает, что скрывать мне нечего. Иначе разговаривали бы мы не здесь. Тут даже заступничество Сидельника мне бы не помогло. Скорее, против него сыграло бы. Конкуренцию во власти никто не отменял. Все дружат друг против друга. Только повод дай утопить. Ярослав себя чувствует уверенно. И потому у меня есть некоторые послабления, недоступные для других. Правда, такое откровенное пренебрежение правилами не остается без внимания. Вот ко мне нет-нет да и наведываются… кхм… органы безопасности.
– На выезд у меня было разрешение. Вам это, безусловно, известно.
– А может, я по другому вопросу, – смеется тот.
– Вот как? И по какому же?
– Может, вы мне, Амалия Руцкая, понравились.
– И поэтому вы явились ко мне в офис, размахивая корочками? Оригинально.
Этот гад даже не посчитал нужным сделать вид, что смутился.
– Вы правы. Так себе получилось. Может, тогда составите мне компанию за ужином?
Муса косится на часы. Классический Ролекс. Вряд ли он хочет произвести на меня впечатление их стоимостью, потому как, на каких бы откатах он ни сидел, я смогу купить его с потрохами, значит, действительно пытается сориентироваться по времени. Может, кроме меня у него есть еще какое-то дело? В его искренний интерес я ни на грамм не верю. Что даже обидно. Потому что как раз он чем-то напоминает мне бывшего мужа. Не внешне, нет. Вот этой властной манерой держаться. У любой бабы на руководящем посту от таких мужиков трусики только так слетают. Но трахаться с тем, кто, скорее всего, под меня копает… Нет, не настолько уж я голодна. Да и кто сказал, что у него в брюках заветный размер? В органы многие идут, чтобы самоутвердиться. А зачем это делать мужику, у которого там все в порядке?
– Исключено. Работы столько, что голову некогда поднять.
– Я подожду до конца рабочего дня.
– Рабочий день у меня ненормированный.
– И все же…
– А вечером у меня планы.
– Точно. У Ярослава Степановича ведь день рождения, чуть не забыл! Тогда как насчет завтра?
Пожимаю плечами. Почему бы и нет? Меня сто лет не звали на свидания. А если на них долго не ходить – теряется форма. Но что еще хуже, перестаешь понимать, на кой черт вообще тратить свое драгоценное время на эту бессмысленную возню.
– Боюсь, Муса, вы быстро заскучаете.
– Предпочитаю делать выводы сам.
Ох. Вот этим мне такие мужики и нравятся. Ну ладно. Улыбнувшись напоследок уголками губ, иду прочь. Майор, кстати, не торопится. У меня задница горит от его взгляда. Может, и впрямь у него ко мне личное? Нет-нет, я понимаю, что ничего серьезного, но… Ни к чему не обязывающая связь… Хм…
Возвращаюсь из опенспейса в кабинет, где меня терпеливо дожидаются Юрий Иванович и Димочка. Попадаю на крючок пронзительно голубых глаз последнего. Вот правду говорят – то густо, то пусто.
– Я так полагаю, Юрий Иванович ввел тебя в курс дела?
– Нет. Он, похоже, уснул. Я не стал его будить, – шепчет в ответ.
Порядком офигев, поворачиваюсь к академику. Залюбовалась бы – так сладко он похрапывает, если бы это дело не обходилось мне так дорого.
– Может, там поговорим? – предлагает Дима, видно, не желая будить старика. Я не настолько эмпатичная. Если честно, далеко не такая. Наверное, поэтому меня так трогает, что в ком-то это качество еще сохранилось. Залипаю на Димином лице. Какой-то ужасно трогательный он. Полная противоположность моему предыдущему собеседнику. Именно поэтому, а еще по миллиону других причин, мне не стоит на него смотреть так… Откашливаюсь:
– Да. Давай. Ты резюме случайно не захватил? Я, кажется, знаю всех, кто более-менее занят в нашем деле, а про тебя не слышала.
– Ну, я не то чтобы в вашем, но близко. А еще я в Политехе преподавал.
Это не то, что мне нужно. Но за него ведь попросил Ярик.
– Да? – моментально скисаю я. – А почему решил бросить?
– Это решил не я.
– Тебя поперли, что ли?
Дима хмурится. Передергивает плечами и, тут же нацепив на губы улыбку сердцееда, рапортует:
– Меня отстранили по жалобе студентки.
– И на что же она жаловалась?
– На харассмент. На что ж еще?
– Под этими обвинениями есть какая-то почва?
– А вы что, опасаетесь за свою честь?
Глава 2
Ошиблась. Мужик он. Не мальчик. И смотрит соответственно. Так смотрит своими невозможными голубыми глазами, что я неожиданно реагирую. Самым примитивным образом, да… Чтоб это скрыть, смеюсь:
– Нет, за свою не переживаю.
Выходит хрипло. И как будто с намеком. Как если бы эта фраза подразумевала какое-то продолжение. Например – а ты? Но, черт его дери, нет. Она не подразумевает. Дима в безопасности. Просто потому что толковый
