она это делает.
В Лоле есть дух, который мне нравится. Она свободна, самодостаточна и отказывается терпеть от кого бы то ни было дерьмо. Именно такой дух воспитывает мужчина — настоящий мужчина. Блядь. По правде говоря, мне нравится всё в маленькой злючке.
Каждая. Чёртова. Вещь — кроме одной.
Я заставил себя оставаться вдали от неё из-за её возраста. Даже сейчас она едва достигла восемнадцати лет. Она слишком невинна для загрубевшего, грязного мудака, которым я являюсь, и она заслуживает чертовски намного лучшего, чем старая, сломанная, жадная обезьяна. Так что я останусь здесь, наблюдать за ней. Всего лишь сидя за одним из столов, которые она обслуживает. Всё это специально.
Была бы моя воля, я бы перекинул её через плечо, отвёз к себе домой, и она бы никогда не ушла. Я бы, наверное, привязал её к своей чёртовой кровати.
В моей памяти возникает образ Лолы, привязанной к моей кровати и совершенно обнажённой. Мой член дёргается от этого изображения. Ей придётся во всём зависеть от меня. Я буду кормить её, купать… расчёсывать ей волосы. Она будет полностью в моей власти — вынуждена просить меня обо всём, что она хочет или в чём нуждается.
Может быть, даже умолять.
Я мог бы застонать от этого образа, от этих порочных мыслей, врезавшихся мне в голову.
Сама по себе эта идея настолько сильна, что она кружит мне голову, как чёртов наркотик. Одна из безымянных официанток приносит мою обычную бутылку бурбона и стакан. Она пытается завязать светскую беседу, но я её игнорирую. Я здесь только по одной причине, и это не она.
Мой взгляд прикован к заднице Лолы, круглой, упругой и чертовски вкусной, контрастирующей с обрезанными джинсовыми шортами, в которые она определённо должна была втиснуться. Я выпиваю свою первую рюмку, настолько разозлённый, что у меня буквально дрожат руки. Её чёртовы ягодицы выпирают из-под шорт. Я буквально вижу изгиб, ведущий к земле обетованной, а это значит, что каждый ублюдок здесь тоже может её видеть.
Вид становится ещё лучше, когда она поворачивается. Её чёрная майка обтягивает её сиськи, как вторая кожа. Каждый раз, когда она делает шаг, они раскачиваются и исполняют соблазнительный танец, притягивающий взгляды мужчин. На ней нет чёртового бюстгалтера. Мой пульс учащается, а дыхание становится прерывистым, когда я задаюсь вопросом, смог бы я увидеть её чёртовы соски, если бы она была поближе. Держу пари, что смогу, и держу пари, что они будут маленькими и чертовски твёрдыми для меня. Такие соски, которые мужчина мог бы обхватить языком и сильно пососать, сделав их ярко-красными, прежде чем прикусить их и позволить ощущению боли пронзить её тело.
Я заставляю себя выпить ещё рюмку и считаю в обратном порядке от пятидесяти. Я напоминаю себе обо всех причинах, по которым мне не следует прикасаться к Лоле Уэбб. Я делаю всё это, пока моё тело напоминает мне, что я не трахал женщину больше года, потому что единственная женщина, которую, кажется, хочет мой член, — это единственная женщина, в которой я пытаюсь отказать себе.
Чёртов ад…
Глава 3
Лола
Не знаю, почему я решила, что сегодняшний вечер будет другим. Райкер проводит весь вечер с бутылкой бурбона, смотрит на меня, но ничего не делает. Этого достаточно, чтобы свести девушку с ума.
— Чёрт возьми, Ло, смотри, куда идёшь! — кричит Тина, другая официантка, работающая со мной. Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы не врезаться в неё.
— Прости, Тина. Я отвлеклась.
— Ты трахала взглядом мрачного мистера Секси, навлекая кучу неприятностей, — бормочет она. Я бы попыталась отрицать, но мало что могу сказать на это.
— Мне следует просто сдаться, — ною я, чувствуя себя полностью вне зоны комфорта и разочарованной. Мужчина воспламеняет моё тело одним лишь взглядом. Я могу сказать, что он хочет меня. Почему он ничего с этим не сделает?
— Следует, но только потому, что он чертовски стар для тебя, — отвечает Тина. — Тебе стоит оставить таких мужчин, как Райкер, таким женщинам, как я. Он напугал бы тебя до смерти. Попрактикуйся с парнями своего возраста, прежде чем пытаться затащить такого мужчину в свою постель. Чёрт, Райкер, наверное, заставил бы тебя сбежать, лишь вытащив свой член.
Мне приходится буквально удерживать себя от того, чтобы нарычать на неё.
Если бы она знала, как я влюблена в Райкера, она бы сочла меня сумасшедшей. Чёрт, может быть, это я сумасшедшая. Я любила этого мужчину с шестнадцати лет и всё молилась, и молилась, чтобы он меня заметил. Я до сих пор помню тот день. Мне едва исполнилось шестнадцать, и отстойная машина моей матери нуждалась в ремонте. Она привезла её в гараж Райкера и заставила его починить её тормоза. Она пыталась заплатить ему за починку машины, а в мамином мире это не включало деньги. Я до сих пор помню, как я была ошеломлена, когда он ей отказал.
— Я не поэтому починил тебе эти чёртовы тормоза. Твоя девочка должна быть в безопасности, и за ней должен кто-то присматривать, — он пожал плечами, игнорируя её. Но его тёмные, почти чёрные глаза смотрели прямо на меня. Было такое ощущение, будто его взгляд метил меня, заклеймил изнутри.
До этого момента всем на меня было плевать. Моя жизнь состояла из поиска работы, и я работала столько времени, сколько я могла, пытаясь закончить школу и держаться подальше от похотливых неудачников, которых Этта Мэй — моя мать — приводила домой.
— Что ты имеешь в виду под словами «напугал бы меня до смерти»? — спрашиваю я Тину, стряхивая с себя воспоминания о прошлом.
— По городу ходят слухи, что этот мужчина с необычными предпочтениями в сексе и у него огромный член.
Про член я даже не стала комментировать.
— Какими это предпочтениями?
— Видишь? Вот это и есть доказательство того, что ты не создана для такого мужчины, как он. Говорят, что он любит публичный секс, кнуты и верёвки, а также всякую извращённую ерунду, которая может прийти мужчине в голову, — говорит она.
Я чувствую,
