осознав, что это кровь. Много крови. Опустив пистолет, она обошла их огромную кровать, и вдруг её сердце остановилось. Её мозг перестал думать. Её тело перестало функционировать.
В середине огромной лужи крови лежал Фрэнк.
Безжизненный.
Он лежал на боку, одна рука прикрывала лицо, поэтому Марта не могла как следует его разглядеть. Она также не видела, где его ранили, поэтому положила пистолет на кровать и быстро опустилась на колени рядом с ним. Она даже не почувствовала, как слезы потекли из ее глаз.
— Фрэнк? Фрэнк? — осторожно позвала она, прежде чем попыталась перевернуть его тело одной рукой.
Он был таким тяжёлым. Никто по-настоящему не осознаёт, насколько тяжелы безжизненные тела. Наконец, она смогла перевернуть его на спину обеими руками, приложив больше усилий. Её внимание тут же привлекла зловещая рана на его груди. Из неё всё ещё сочилась кровь.
— О боже, — резко вдохнула она, прежде чем осмотреть его тело на наличие других ран.
Выстрел был один, но она хотела убедиться. Одной рукой она полезла в карман брюк, чтобы достать телефон и вызвать скорую помощь, а глазами продолжала осматривать его тело, пока не встретилась с его лицом.
Инстинктивно она знала, что увидит. Поэтому она избегала смотреть ему в лицо, когда опустилась на колени.
Когда она увидела безжизненные глаза мужа, горячий, жгучий клинок горя пронзил её сердце, с каждым ударом погружаясь всё глубже.
Серые глаза, в которых всегда было так много искорок, нежности и обожания. Глаза, которые показывали ей, как сильно он её любит, даже когда они ссорились. Серые глаза, в которые она влюбилась, когда они впервые встретились на совещании в Белом доме три года назад.
Эти серые глаза были пусты.
— Фрэнк, — всхлипнула она, пытаясь встряхнуть его, чтобы вернуть к жизни.
Это не могло быть реальностью. Это было неправдой. Это сон. Она скоро проснётся, будет плакать в объятиях Фрэнка и расскажет ему о ужасном кошмаре. Она нуждалась в нём. Персик нуждался в нём. Она не могла сделать это одна.
Вдруг она услышала шум из гардеробной позади неё, но прежде чем она успела обернуться, чтобы увидеть, откуда он доносился, жгучая боль пронзила её плечо. Она громко ахнула от шока, но всё же смогла повернуться.
Она посмотрела в ухмыляющееся лицо темноволосого мужчины с пистолетом в руке.
— Ты думала, что ты непобедима, Саманта? — прошипел он, прежде чем продолжить резким голосом. — Срочные новости. Мы нашли тебя. Шах и мат!
Ещё один выстрел раздался из пистолета мужчины.
На этот раз пуля попала ей в нижнюю часть живота, и она поняла, что истечёт кровью рядом с мёртвым мужем. Когда её тело упало назад, а кровь, сочащаяся из её ран, начала смешиваться с багровой жидкостью, вылившейся из Фрэнка, всё, о чём она могла думать, был Персик. Она будет воссоединена с любовью всей своей жизни, но Персик не успеет появиться на этот свет. Слезы, текущие из её глаз, были не от страха перед смертью, а от горя по ребёнку, который никогда не родится.
Её сознание было затуманено, и она чувствовала, что воспринимает лишь каждую десятую картину перед глазами. Она была уверена, что именно так и выглядит смерть. Путаница, боль, неясность, а затем ощущение спокойствия.
Люди кричали. Раздался выстрел, и злоумышленник рухнул на пол. Перед ней появилась блондинка в полицейской форме. Раздавались сирены, и её тело несли вниз по лестнице и укладывали на носилки. Люди говорили с ней, но они были как будто далеко.
В конце концов, её поместили в машину скорой помощи, и когда её глаза окончательно закрылись, она услышала: «All I want for Christmas is you».
Её последняя мысль перед тем, как тьма поглотила её, была:
Это было первое Рождество из многих, которые она проведёт в одиночестве.
В полном одиночестве.
Ты сводишь меня с ума
СЕЙЧАС
Март 2022
Палец Оливера нежно обвел уродливый шрам на нижней части живота Марты, напоминая ей о пуле, которая вошла в ее тело более трех лет назад. Она вздохнула и отвернулась от него. Блондинистый агент был ошеломлен, повернулся на бок и обнял Марту за талию, осторожно поцеловав между ее лопатками.
Вторая огнестрельная рана была прямо перед его глазами, но Марта всегда была уязвима с ними обоими, когда раздевалась.
— Что случилось? — прошептал он, прижимаясь к ее теплой коже.
— Ничего, — пробормотала она.
— Марта, — его голос стал жёстче, предупреждающим.
Он знал, что она лжет. Хотя они встречались всего несколько месяцев, они были друзьями уже много лет.
— Мне не нравятся шрамы, — пробормотала она в подушку, но Оливер знал, что это не полная правда.
— Я считаю, что ты прекрасна, независимо от того, сколько шрамов на твоем теле, — он подчеркнул свое заявление несколькими поцелуями в ее плечи и шею.
— Ты говоришь так, потому что хочешь заняться со мной сексом, — Марта вздохнула, не в силах принять комплимент, который сделал ей Оливер.
Она почувствовала, как он притягивает её в свои объятия, а его губы продолжают нежно ласкать ее шею.
— Дело не в сексе, Марта. Хотя секс с тобой замечательный, но не в этом дело. Ты мне нравишься. Очень. Я говорил тебе, что буду приглашать тебя на свидания снова и снова, пока ты не согласишься на свидание со мной. На настоящее свидание, а не как друзья.
Ей хотелось разозлиться на него за то, что он снова затронул эту тему. Полгода назад Марта четко и ясно дала себе понять, что не хочет заводить с ним романтические отношения, но именно Оливер и его очаровательная улыбка, его умение заставить ее почувствовать себя любимой, заставить ее улыбаться и смеяться притягивали ее к нему снова и снова. Все закончилось тем, что в канун Нового года они пьяные впервые занялись сексом. Оливер, как безнадежно романтичный человек, рассматривал это как новый шанс наконец-то повернуть шестеренки в сторону отношений, но Марта настаивала на том, чтобы остаться друзьями с привилегиями.
— Скажи что-нибудь, — он нервно прошептал у её шеи, оставляя губами легкие прикосновения вдоль её позвоночника.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — она вздохнула.
— Что угодно. Только не оставляй меня в неведении.
— Если я правильно помню прошлую ночь, я не оставляла тебя в неведении ни на секунду, Оливер.
Позади нее раздался громкий смех, от которого у нее заложило уши. Оливер совсем не ожидал такого ответа.
— Touché (прим. Трогательно), — сказал он между неглубокими вдохами.
Но вместо того, чтобы просто принять свое поражение, он
