– Еще не хватало, что он меня дубасил, – сказала она с возмущением.
Диана пролетела мимо Люды, размахивая брюками.
– Ничего, твой муж скоро одумается и придет извиняться, – сказала она.
Люда побрела на кухню, налила в кастрюльку воды и поставила ее на огонь.
– Леонид больше не мой муж, – сказала она, – он со мной развелся. Знаешь, такие объявления бывают в газетах: «Разведем быстро, эффективно и без ведома супруга. Сто у. е.». А сегодня утром приехал домой с какой-то Ритой, продемонстрировал паспорт со штампом о разводе, и адью.
– Я с самого начала говорила, что он какой-то скользкий, твой деятель шоу-бизнеса, – назидательно сказала Диана, плюхнувшись на стул в кухне. Вода в кастрюльке потихоньку начинала кипеть. Люда молчала.
– Надо подать на него в суд! – предложила Диана. – Режиссеры блюдут свою репутацию! Он тебе заплатит за молчание. И еще в желтую прессу можно обратиться.
– С чего ты взяла, что он что-то там блюдет, – грустно усмехнулась Людмила. – Для того чтобы обращаться в прессу и тем более в суд, нужны деньги. А я даже лист бумаги не могу купить для того, чтобы заявление написать. Вспомни, я ведь готовилась быть домохозяйкой. Последние полгода я сидела дома.
Ее рыжий хвостик грустно дрогнул.
– Я дам тебе и авторучку, и бумагу, – сказала Диана. – Подашь исковое заявление. Напишешь там, что все имущество бывшего мужа надо поделить пополам и что тебе полагается компенсация за моральный ущерб. Угу?
– Угу, – передразнила подругу Люда. – Кстати, – добавила она, вылавливая из чашки чаинки, плавающие на поверхности, – сегодня утром, выставляя меня за дверь, бывший муж подарил мне одну из своих машин.
– Да ты что?! Правда? – с энтузиазмом воскликнула Диана, вскакивая на ноги.
Люда не шелохнулась.
– Подожди, не радуйся, – вздохнула она, – лучше в окно выгляни. Это реквизит, который он стырил со съемок фильма о революции.
Грицак ринулась к окну. У самого подъезда стоял грязный ржавый «УАЗ». Одно колесо у него было спущено. Брезентовый верх зиял дырами. Борта были живописно пробиты рядом пулевых отверстий, а прямо на дверце красовалась огромная красная звезда.
– Да-а-а-а, – сказала Диана, округляя глаза, – царский подарок! А за сколько его можно продать?
– Ни за сколько. Только на металлолом.
Грицак, не удержавшись, засмеялась. Вместе с ней сквозь слезы улыбнулась и Люда.
Совещание назначили на девять утра. Полковник Рязанцев сидел во главе длинного стола, под российским триколором. Справа и слева расположились руководители подразделений, многие из которых были его, Рязанцева, боевыми товарищами.
– Доброе утро, – поприветствовал собравшихся полковник и зачитал повестку дня.
Первым в длинном списке числилось дело Чен Ли Миня.
– Гриша, – обратился Владимир Евгеньевич к молоденькому капитану Григорию Сергееву с аккуратными темными усиками, – вы выяснили его настоящее имя?
– Выясняем, – буркнул капитан. – В досье англичан утверждается, что в Британии этот человек жил под именем Стивен Чжан. В свое время похожему на него человеку было отказано в визе в Израиль: его поведение на собеседовании и мальтийский паспорт чем-то насторожили офицера. Впрочем, спустя два месяца он – если это, конечно, он – въехал в Израиль по паспорту гражданина Болгарии Любомира Ангелова. Американцы нашли у себя в архивах отпечатки пальцев этого человека, он проходил подозреваемым по делу «11 сентября». Впрочем, его вина не была доказана.
– А под каким именем он проходит у американцев? – уточнил Рязанцев.
– Стивен Чжан, подданный Соединенного Королевства. Мы с ними уже связались.
– Ясно, – кивнул полковник. – У нас же он объявился под личиной южнокорейского аспиранта Чен Ли Миня.
– Если это он, – уточнил Сергеев. – Доказательств пока нет. Более того. Мы взяли отпечатки пальцев Ли Миня, оставшиеся на посуде. Они другие, от американских отличаются, но наши эксперты полагают, что кожа на подушечках была пересажена. У них есть некоторые основания думать, что дело обстоит именно таким образом.
– То есть мы считаем, что этот человек, мирный аспирант Чен Ли Минь, – не тот, за кого себя выдает, лишь по косвенным признакам: внешность, чип под кожей предплечья и группа крови? Поймите, нам не следует полностью полагаться на досье, которое привез Томпсон. Британская разведка может ошибаться, мы будем гоняться за призраком, а в это время настоящий Чжан…
– Сейчас доктор скажет свое мнение, – сказал Григорий Сергеев, махнул рукой старичку в белом халате и пригладил свои усики.
Сидящий в конце стола старик вежливо кашлянул и поднялся.
– Спасибо, – кивнул он. – Я уже много лет работаю врачом в медпункте нашего университета. Согласно должностным обязанностям, я провожу медосмотр всех, поступающих в вуз, и выдаю справку соответствующей формы. Разумеется, никто не знает, что я бывший кадровый сотрудник ФСБ и все еще сотрудничаю с этой организацией.
– Вы обнаружили чип?
– Да.
– И вы уверены, что это именно чип под кожей?
– Абсолютно, – сказал доктор.
– Зачем ему чип? – спросил Сергеев. – Передавать информацию?
– Сомневаюсь, – махнул рукой старичок. – Информацию в наше время проще всего передавать через Интернет, никто и не заподозрит ничего. Скорее всего, за перемещениями Чен Ли Миня следит его руководство. Через спутник. Сейчас таким образом даже отпрысков богатых семей в Англии защищают от киднеппинга. Я, конечно, сделал вид, словно не понял, что это за устройство: помял ему предплечье, сказал, что это, наверное, жировик, и порекомендовал обратиться к специалистам.
– А анализ крови? – спросил Рязанцев. – Вы что-то сказали про необычную группу крови?
– О, да, – кивнул врач. – Кровь довольно редкая. Четвертая группа, отрицательный резус. У Стивена Чжана, который после терактов в Британии спешно покинул страну, была такая же. В досье есть некоторые медицинские сведения о Чжане. Все совпадает с нашим Ли Минем.
– Какие-то слишком косвенные признаки… А вдруг у него действительно жировик? – спросил полковник. – Вот если бы разрезать и посмотреть?
Все задумались.
– За ним хорошо следят? – спросил Рязанцев после паузы.
– О, да, – отозвался Сергеев. – Рядом с ним постоянно находится кто-то из наших агентов.
– Хорошо, – кивнул полковник. – Пусть с него глаз не спускают.
Сергеев наклонился и сделал в своем блокноте соответствующую пометку.
Вчерашний вечер Чен помнил смутно. Вроде бы он пил в компании студентов в общежитии, потом танцевал в клубе, а затем, уже часам к трем ночи, пел в караоке песни Робби Уильямса, демонстрируя блестящий английский. И все это время его не отпускала тоска по прекрасной буфетчице с высокой грудью, голубыми глазами, загорелой кожей и толстой косой на плече.
