дочь сама. Я в этом не разбираюсь.
— Ну не скажите! — игриво покачала головой менеджер. — Мужчины в этом деле — первые знатоки! — Девочки! Ну-ка, представьте коллекцию «Шат нуар» — воскликнула она и доверительно шепнула Пшеничному: — Прямо из Парижа.
Стройные длинные ноги, плоские животы, кокетливые взгляды из-под золотистых ресниц, бантики, резинки, кружева, шелк… Он готов был купить все, лишь бы вновь увидеть ту, черноволосую, с бело-розовой кожей и родинкой над губой.
Она вышла в темно-вишневом корсаже, отделанном черным кружевом с серебристыми зубчиками. На ней были чулки с подвязками, туфли на высоких каблуках, а в руках — шелковая маска. Она шла прямо на Пшеничного, сдержанно улыбаясь и игриво прикрывая лицо маской. Пышные волосы были подобраны вверх, открывая точеную линию шеи.
Станислав Михайлович не мог разобраться со своими мыслями. Они нахлынули на него, закружили. И мысли были какие-то новые, странные. Ему казалось, что к пятидесяти пяти годам он уже все свои мысли передумал и знал их наперечет. А тут просто буйство карнавальных красок… И внезапно — холодок, радостный, перехватывающий дыхание: «И невозможное возможно… пока живу!..»
Менеджер, с профессиональной ловкостью воспользовавшись отстраненностью, а следовательно, незащищенностью клиента, погруженного в себя, предложила ему еще полушубок из норки и парочку самых дорогих пеньюаров.
— Заверните! — миролюбиво махнул рукой Станислав Михайлович.
— Минуточку! — улыбнулась дама и скрылась в комнате манекенщиц.
— Лилия! — обратилась она к черноволосой девушке с родинкой над губой. — Получишь за сегодняшний день прибавку. Клиент не мог оторвать от тебя глаз. Пойди отнеси ему покупки и пригласи еще заглянуть в наш салон.
Торжественная процессия во главе с менеджером, боем с коробками и очаровавшей клиента манекенщицей подошла к Пшеничному.
— Мы благодарим вас за то, что вы выбрали наш салон, — начала менеджер…
— И будем рады видеть вас снова, — заключила Лилия.
Станислав Михайлович благосклонно кивнул и пошел к выходу. Проходя мимо зеркальной стены, он был удивлен, заметив, что за ним следует только бой с покупками. А как же главное его приобретение?!
«Почему не завернули?!» — чуть не вскричал он.
Пшеничный остановился и подозвал менеджера.
— Я хотел бы поблагодарить девушку за помощь в выборе подарков, — сказал он.
Менеджер состроила серьезное лицо и неопределенно повела глазами.
— Вообще-то это… — Она поиграла пальцами в воздухе. — Но… на наших постоянных клиентов, конечно, некоторые правила не распространяются. Лилия! — позвала она девушку, а сама тактично удалилась.
Девушка подошла к Пшеничному и с такой простотой посмотрела ему прямо в глаза, что видавший виды Станислав Михайлович смутился:
— Э… вот хотел бы вас поблагодарить… Без вас я бы и не знал, что купить…
Она улыбнулась так искренне, точно эти подарки предназначались ей:
— Я рада!
Пшеничный собрался наконец-то со своими покрасневшими от смущения мыслями, отчего на лбу его выступил пот, а на щеках появились багровые пятна.
— Вас зовут Лилией?
— Да!
— А я Стас.
— Очень приятно, — ответила девушка.
— Сегодня вечером вы свободны? — прямо спросил Станислав Михайлович. Ему было недосуг перебрасываться пустыми словами вежливости. — В девять «Мерседес» МОН 282 будет стоять напротив салона. До вечера! — не дожидаясь ответа, с нарочитой суровостью в тоне бросил Пшеничный и поторопился уйти.
Выйдя на улицу, он подставил свое лицо ветру.
«Это же все с начала, все с чистого листа! — Станислав Михайлович просунул руку под пиджак, чтобы в случае чего поймать норовившее выскочить от радости сердце. — Ведь каждый об этом мечтает, чтобы еще раз с самого начала, но с учетом всех сотворенных глупостей. Не тех, милых и простительных, а тех, идиотских, от которых-то все кувырком. — Он сделал несколько шагов к машине и опять остановился прямо посреди шумной улицы. Косые нити дождя полосонули по лицу. — Да ведь только же вчера все было мертво: и сердце, и мысли, и чувства, и главное, я знал, что ни одна женщина не сможет меня растормошить, вернуть желание любить и жить так, чтобы дух захватывало. — Станислав Михайлович подошел к машине, шофер открыл дверцу. — Да с чего это я?.. Девчонка, может, в кого-то влюблена, и я ей триста лет не нужен. Он усмехнулся в усы: — Я-то, может, и не нужен, а вот мои возможности!.. Нет! Так не пойдет! Я все отдам с радостью, но только в ответ на самую простую, самую бесхитростную любовь. Она меня подкупила своей искренностью. Не было в ее взгляде этой алчности молодых: все схватить, поглотить, урвать, — неважно, — обманом, подлостью. — Пшеничному ли не знать об этой алчности! Сам был молод. — Не почувствовал я в ней желания подловить богатого клиента и вытянуть из него, сколько удастся. Редкая девушка: милая, спокойная, точно витающая в других сферах. Ну а сколько ей? Лет двадцать?.. — и чуть за голову не схватился. — Это тридцать пять лет разницы!!»
* * *
Вечером Лилия вышла из салона и, постукивая по плитам тонкими каблуками, подошла к «Мерседесу» с номерным знаком МОН 282. Шофер открыл дверцу. Она наклонилась, придерживая на груди шелковый плащ с воротником шалью, и сказала:
— Передайте, пожалуйста, Стасу, что я не могу принять его приглашение.
Водитель опешил. Ведь даже он привык к заискиванию со стороны женщин: какая упросит пустить ее на заднее сиденье, чтобы неожиданно обнять Пшеничного за шею; какая выспросит время, когда он будет выходить из офиса, чтобы невзначай покараулить его у машины. А эта!..
— Эй! — выйдя из кабины, крикнул он вдогонку длиннотой. — Эй!.. Как тебя?! Ты, видно, чего-то не поняла!
Она остановилась, обернулась вполоборота, все так же придерживая плащ на груди. Свет фонарей обрисовал ее тонкий силуэт на мокрых от дождя плитах.
— Шеф… он же тебя поужинать пригласил. В ресторан. И только.
— Передайте ему мои извинения, — ответила девушка и поспешила уйти.
Водитель пожал плечами, покрутил ус, — носил усы в подражание хозяину, — подумал пару секунд и пробормотал:
— Чудна́я!
В отдельный кабинет ресторана «Морское дно» заглянул осторожно. Пшеничный вскинул глаза:
— Проходи! Что случилось?
— Да девчонка странная какая-то попалась. Сказала, извинитесь, мол, перед Стасом, а я не могу принять его приглашение.
Пшеничный сразу не понял, заморгал короткими белесыми ресницами и чуть не подавился куском заливной стерляди: приступил к ужину, не дожидаясь гостьи.
— Да! — протянул, откашлявшись. — Ну-ну!..
— Станислав Михайлович, может, кого подвезти?! — предложил шофер. — Вы только позвоните, а я мигом слетаю.
Пшеничный промокнул усы салфеткой:
— Не надо! — И вновь принялся за прерванный ужин.
Шофер ретировался.
Несколько кусков стерляди Станислав Михайлович съел по инерции, а потом отодвинул тарелку, налил стопку водки, выпил и задумался.
«Неужели хитрит? Или, действительно, вот такая и есть, чистосердечная
