однажды освоишь и стиль «баттерфляй»[4].
– Да что ты говоришь? – обвиваю я рукой шею Джона, заключая его в замок, и потираю костяшками пальцев шевелюру. Шестнадцатилетний, ростом шесть футов два дюйма, он на шесть лет младше меня, но почти такой же высокий. Хотя пройдет еще несколько лет, прежде чем у него появится достаточно мускулов, чтобы дать мне отпор. – Может, однажды ты научишься кататься.
Я даю ему секунду, чтобы побороться со мной, а после, подтолкнув, отпускаю. Джон с усмешкой выпрямляется и приглаживает растрепанные светлые волосы. Он не только маленький засранец, но и надежда юниорской лиги, правый крайний нападающий, с которым следует считаться на льду. Будь я честнее, возможно, признал бы, что первое озвученное качество является семейной чертой.
– Ты лучше держишь стойку, – добавил отец.
Я рад, что он это заметил.
– Да, я работал над этим с Марком.
Марк МакНаб – один из лучших тренеров вратарей в Северной Америке, лист ожидания которого длинной в милю, а цена за год тренировок насчитывает шесть нулей. Я занимаюсь с ним дополнительно, потому что в Бойде нет тренера, предназначенного только для вратарей. Если собрать все деньги, что родители вложили в мою карьеру, шокирующей суммы вполне хватит, чтобы купить маленький домик. Подобной привилегией я обладаю благодаря профессии отца.
Хотя в этом есть и подводные камни. Пусть он пытается не давить на меня, иногда все же превращается из отца в агента. Грань между тем, что хорошо для меня, и тем, что необходимо для моей карьеры, всегда размыта. Даже не уверен, что сам способен ее провести.
Когда мы выходим на улицу, в послеполуденную жару, полностью черный «Ламборджини Урус» моего отца стоит на холостом ходу у дверей, в зоне, где парковка запрещена. Прежде чем забраться внутрь, мы загружаем мое снаряжение в багажник, после чего я позволяю Джону занять пассажирское кресло впереди, пока сам располагаюсь на заднем. Откинувшись на мягкую кожу, я смотрю в окно: мимо размытым пятном проносятся пальмы. Иногда я скучаю по Калифорнии, но все же я рад возвращению в колледж.
Не поймите меня неправильно. Я люблю свою семью, но они кажутся такими идеальными, словно вылезли из ситкома. Отец – знаменитый спортивный агент, мать – работающий со звездами дерматолог. Оба младших ребенка – повод для гордости. Иногда это вызывает приступ удушья. Меня будто бы лишили права на ошибку. Стоит оступиться, и я больше не буду настоящим Донохью.
Когда мы приближаемся к съезду, ведущему к международному аэропорту Лос-Анджелеса, отец смотрит на меня через зеркало заднего вида.
– Помни, о чем мы говорили, Тай.
– Помню.
Нацелься на приз.
Хоккей. Тренировки. Учеба. И никаких отвлекающих факторов.
В этом году я относился к себе еще строже, чем обычно. Много сна. Сбалансированное питание. Идеальное следование тренировочному плану. Из-за этого у меня остается не так много свободного времени, а значит, я редко куда-то хожу и ограничиваюсь ни к чему не обязывающими связями. Никаких привязанностей, чувств или обещаний. Учитывая мою загруженность, я все равно не в силах предложить что-то большее.
– Играть в лиге не то же самое, что играть в колледже, – отец сворачивает в зону высадки пассажиров и, припарковавшись, включает аварийку. – Некоторым надирают задницы в первый же год. Это плохо сказывается на их уверенности, из-за чего сложно снова прийти в форму. Поэтому я и хочу удостовериться, что ты готов настолько, насколько вообще возможно.
К его чести, он говорит это не как агент, а как отец. В его голосе слышатся покровительственные нотки, и у меня возникает ощущение, что он пытается помочь мне наилучшим из известных ему способов.
– Знаю, и очень это ценю.
– Ты почти достиг цели, – добавляет отец. – Всего через полтора года все твои старания окупятся.
Желудок завязывается узлом, и я сглатываю в попытке подавить это ощущение. Другие спортсмены пошли бы на преступление, лишь бы оказаться на моем месте, так в чем же, черт возьми, проблема?
Глубоко внутри я знаю ответ на этот вопрос.
Когда мир лежит у твоих ног, все ожидают, что ты будешь им управлять.
Глава 2
Аид
Серафина
Не уверена, стоит ли мне волноваться или злиться. Мой брат обещал подъехать к часу, чтобы помочь мне разгрузить вещи, но вот я, стою у его дома и таращусь на пустую парковку. Его черного грузовика нигде нет.
В растерянности я паркую машину, но не выключаю двигатель, пока проверяю номер дома. Как я и думала, Чейз прислал мне в сообщении именно этот адрес. И судя по приложению «Карты», я в нужном месте. Так где же его черти носят?
Стоит мне только найти его номер в контактах, как на экране появляется сообщение.
Чейз:
Извини, Сера. Наехал на гвоздь, так что шина лопнула. Буду на месте так скоро, как только смогу.
Чейз:
Если приедешь раньше, можешь зайти внутрь. Код от домофона – 4938.
Даже если он и не виноват в опоздании, я все же злюсь. Не на брата, а на жизнь в целом, или, того и гляди, на всю вселенную. С тех пор, как нашей матери диагностировали рак, я почти ничего не ела и спала урывками, так что мой здравый смысл висит на волоске. Поэтому даже самая маленькая неурядица кажется концом света. Разве не может хотя бы что-то идти по плану?
Тяжело вздохнув, я отвечаю на сообщение и откладываю телефон в сторону. После этого наклоняю голову, чтобы еще раз осмотреть место, где мне предстоит на время поселиться. Высокие заснеженные деревья обрамляют двухэтажное, покрытое серой штукатуркой здание с гладкой черной отделкой и современными большими окнами. Снаружи дом выглядит весьма неплохо. Остается только молиться, что мои подозрения окажутся ложными и внутри не пахнет грязными носками и потом. Хоккеисты такие неряхи, вот почему перспектива проживать сразу с тремя не вызывает у меня особого энтузиазма. В ванной комнате, должно быть, царит полный кошмар.
Я все еще не выключаю зажигание, потягивая ванильный латте без кофеина и раздумывая, стоит ли заходить в дом. Даже если Чейз и заверил меня, что проблем не будет, я все же волнуюсь: вдруг его соседи разозлятся на то, что я явилась без предупреждения? Из-за того, что брата нет рядом, переезд кажется более пугающим. Но кто знает, насколько Чейз задержится. Я ведь не могу просидеть все это время в машине.
Прежде чем
