и плюхнулся на него, глядя в одну точку. Потом взгляд сам собой скользнул по стене, вдоль которой стояла ужасная, отвратительного вида «стенка». Рядом, чуть левее висел портрет человека в строгом пиджаке. Его лицо очень смутно показалось мне знакомым.
– Кто такой?
– Где? – дамочка покрутила головой, не понимая вопроса.
– Вот он. Кто такой? – Я ткнул пальцем в портрет.
– Ваня… ты поосторожнее с высказываниями. Сейчас, конечно, не военное время, но за подобные выкрутасы могут все равно забрать для профилактической беседы. Это – генеральный секретарь нашей партии. Его ты в любом состоянии должен помнить.
– Генеральный секретарь… коммунистической партии? Верно?
– Конечно! Какой же ещё? Товарищ Тихонов.
Твою мать… так вот почему он кажется мне знакомым. И правда, похож на майора сильно. Может, не один в один, однако, несомненно похож.
– Дай-ка свой паспорт. Он же имеется?
– Зачем? – Дамочка подбоченилась, явно собираясь снова пойти на новый круг словесных излияний.
– Дай паспорт, говорю. Быстрее!
– Предупреждала меня мама… – начала она опять свои стенания, но к «стенке» все-таки подошла. Выдвинула один из ящичков и достала оттуда документ в красной обложке.
– На!
Украшал его золотистый символ советского союза – серп и молот. Я открыл первую страницу. Симонова Ксения Николаевна, одна тысяча девятьсот девяносто первого года рождения. Выходит, ей тридцать один. Да уж. Выглядит чуть старше. Посмотрел пометку о семейном положении. И правда, десять лет назад был заключён брак с гражданином Симоновым Иваном Сергеевичем. С тревогой в сердце открыл страницу, где обычно указаны дети. Если сейчас окажется, что и они имеются в наличии, это вообще будет что-то с чем-то. К счастью, данный разворот был девственно чист.
Протянул дамочке паспорт, а потом обхватил голову руками, пытаясь собрать мысли в кучу.
Значит, выходит, я вернулся, но в какую-то другую реальность? Советский союз жив, а у руля стоит то ли внук, то ли брат, то ли сын Тихонова. Тут сложно просчитать. Смотря сколько лет этому товарищу.
Но, учитывая то, как на вопросы реагировала моя, прости Господи, жена, лучше пока придержать их при себе. А то хватит ума сдать родного мужа в психушку или, как там она сказала… для профилактической беседы. Интересно, кому?
Эх, как бы сейчас не помешали всякие мутные личности, типа Натальи Никаноровны или Клетчатого. Хоть кто-то, способный рассказать все внятно. А я ещё в 1941 кочевряжился. Тут бы хоть бабку, хоть дедку, хоть кота, можно даже в сапогах. Кого угодно.
– Вань… – Ксения, которая Николаевна, села рядышком и прижалась ко мне одним боком. – Ну, что с тобой? Правда допился? Я ведь тебе говорила, иди на завод. Вон Толика бы попросили, он тебя пристроит в какой-нибудь цех. Там, глядишь, до мастера дошел бы. Зарплата, как-никак стабильная. Ходил бы с мужиками на дежурство. С нормальными мужиками, а не с теми, у которых только водка да селёдка в голове. Тогда и детишек можно.
От ее последней фразы меня буквально передёрнуло. Детишек не хватает для полного счастья.
А почему она вообще говорит про завод? Я вскочил на ноги, чуть не уронив собственную супругу с дивана. Она то, не ожидая подвоха, уже легла всей грудью на мое хлипкое плечо. Похоже, собиралась приступить к реализации плана про деток раньше задуманного. Бросился к двухстворчатому шкафу. Да уж, небогато мы живём, если нормальную мебель себе позволить не можем. Распахнул дверцы и принялся лихорадочно перебирать висящую на вешалках одежду.
– Форма где?
– Какая форма. Вань, я тебя прошу, угомонись.
– Ментовская форма. Где моя форма?
– Да иди ты, блин… надоел твой цирк. Дед по статье за предательство и измену родине сидел, а ты про милицию говоришь. Совсем того? – Ксения покрутила указательным пальцем у виска, а потом вышла из комнаты, направившись к ванной.
Сука… Не дамочка. Это я для связки слов. Что ж выходит? Где-то в какой-то момент все пошло совсем не туда.
Голова уже привычно заболела, отдавая ломотой в затылок. Но зато, на фоне приступа боли, меня вдруг осенила мысль. Я бросился в кухню. На столе – тарелка с сиротливо порезанной кусочками колбасой, две рюмки и початая бутылка водки. Звезда. Где эта чертова Звезда?
Я принялся осматривать комнату, потом встал на колени и полез под стол. Когда увидел знакомый предмет с пятью лучами, чуть не взвыл от радости. Схватил его в руку, поднес к глазам, рассматривая. Почему опять нет одного луча? Должно быть шесть. Но в данный момент она похожа на обычную звезду. Только темная и круг соединяет концы. Подумал, потом потёр ее пальцами. Ничего. Ещё раз потёр. Ноль.
– Да как тебя заставить работать, тварь ты такая!
Что бы не произошло, но это точно было неправильно. Меня вернули обратно в настоящее, только это настоящее сильно изменилось. А самое хреновое – дед. Вот тут мне совсем стало тошно.
Ксения сказала, его посадили за измену родине. Деда! Что ж могло такого произойти? И какого черта семейство Тихонова теперь в верхах сидит. Я ведь даже не знаю, в 1941 был он женат или нет.
– Что ж ты наделал, гражданин Симонов…
Страдать, выть и биться головой о стену можно было сколько угодно. Но это ничего ровным счётом не изменит. Тем более, я уже имел опыт, подтверждающий, возможно даже то, что теоретически невозможно. Покрутил звезду и положил в карман трико. Хрен я ее из поля зрения выпущу. Из рук тоже.
Несомненно, первым делом мне нужно разобраться, насколько это настоящее отличается от моего настоящего. Советский союз, значит…
– Что ты там лазишь?
Ксения вышла из ванной и теперь наблюдала за мной с порога кухни. Она переоделась в брюки и блузку, причесала волосы, даже накрасила губы, но сильно от этого не похорошела. Где я вообще ее разыскал? Почему женился? Не было других вариантов? Очень сомневаюсь насчёт большой любви.
– Да так. Искал кое-что. Уже нашел.
– Кое-что… Лучше бы ты совесть искал и нашел. – Супруга, хотя данное определение сильно коробило мое внутреннее «я», фыркнула, а потом направилась к двери. – Поеду к маме. Давай тут, не натвори ничего. Скоро вернусь. И не пей больше. Завтра на работу тебе выходить. Из ЖЭКа искали. Спрашивали, когда в норму придёшь.
Как только дверь хлопнула, закрывшись за этой особой, я снова метнулся к шкафу. Выбор угнетал, если честно. Небольшое количество выцветших, растянутых футболок, спортивные штаны на завязках. Явно в этом настоящем я не слишком уж слежу за трендами. С горем пополам выбрал более-менее приличный вариант. Ну, как приличный… хотя бы
