такому дару.
«Сын мой! — произнёс закавказский крестьянин с тем чистейшим акцентом, от которого его так и не отучили московские рынки. — Сын мой, этот лимузин, наша семейная реликвия, передававшаяся из поколения в поколение, служил нам верой и правдой, но, если вдруг вам удастся добраться на нём до столицы, не вздумайте продавать его, ибо вас могут принять за сумасшедшего.
В том случае, если вы будете приняты в какой-нибудь институт, для чего и предпринимаете это путешествие, поддерживайте честь вашего имени, которое широко известно не только нам с вами, но и нашим ближайшим родственникам. Опасайтесь случайностей и не ищите приключений.
Мне остаётся дать вам письмо к нашему бывшему соседу Тревильяну, который начал так же, как вы, а теперь, сидя в столице, коллекционирует письма соседей, привозимые их детьми. И смею надеяться, он не оставит вас своей заботой. Явитесь к нему и делайте всё, что он скажет».
После таких слов гражданин Вартанян-отец вручил сыну письмо, доверенность на автомобиль, крепко пожал руку и отсчитал двести рублей.
В тот же день юноша пустился в путь со всеми тремя отцовскими дарами.
Автомобиль вызывал улыбки у водителей машин, обгонявших его, то есть у всего водительского состава, оказавшегося в это время на шоссе. Но Вартанян только считал эти улыбки и крепче сжимал в руках баранку, чтобы не получилось такого казуса, когда рулевое колесо начинает катиться самостоятельно, как, впрочем, и другие агрегаты и гайки.
И вот так он добрался до города N, где и был остановлен прищуренной фарой какого-то мелкого автомобилишки.
Когда Вартанян вылез из багажника, заменявшего ему номер гостиницы с той разницей, что у номера в гостинице удобства были в коридоре, а у багажника на улице, он услышал какие-то посторонние звуки, напоминающие отдалённо слова, которыми обычно приветствуют друг друга водители, если их автомобили успели поцеловаться прежде, чем познакомились их хозяева.
— У тебя что, мигалка не работает? — кричал владелец «Жигулей», яростно крутя указательным пальцем возле виска.
— Я тебе сейчас так сделаю, что всю жизнь будешь мигать двумя руками! — ответствовал наш достопочтенный юноша.
Он вытащил из багажника монтировку, показал её жигулисту и положил на прежнее место.
Тому некогда было лезть в багажник, чтобы ответить на достойном случая уровне, поэтому он решил разить противника оружием сатиры, для чего начал подробно описывать стоявшим вокруг любителям происшествий конструкцию оранжевого автомобиля.
Благодарная публика не преминула воспользоваться случаем, чтобы бесплатно посмеяться, поэтому юноше пришлось снова открывать багажник и лезть туда за своим веским аргументом в образе монтировки. И он уже достал её и взял поудобнее, но тут инспектор ГАИ вдруг перестал скучать и подошёл к спорившим.
— Документы, — сказал он таким голосом, каким обычно завсегдатаи ресторанов заказывают свои любимые блюда.
Юноша подал инспектору права с талоном, полупрозрачным от многократного жевания его милицейскими компостерами. Незнакомец тоже подал какой-то красный документ, выглядевший внушительнее любых прав и даже намекавший инспектору на некоторые обязанности.
После того как инспектор просмотрел оба документа, незнакомец жестом предложил ему отойти в сторону и шепнул:
— Слушай, избавь меня от этого проходимца. Я обещаю найти способ сообщить твоему начальству о том, что ты лучший инспектор в районе.
Инспектор многозначительно посмотрел вдоль дороги, отдал незнакомцу его документ и предложил юноше прогуляться вместе с собой до поста ГАИ, находившегося неподалёку.
— Вы не имеете права меня задерживать! — вскричал Вартанян. — Я тороплюсь, у меня дела!
Тот, кто торопится, не спит в багажнике, когда машина едет, — спокойно ответил ему инспектор, не оставляя намерения отвести юношу в свою будку.
Это он виноват, растопырил фары на всю дорогу! — продолжал возмущаться Вартанян, продвигаясь, однако, вслед за инспектором к будке ГАИ. — Я еду в Москву, я найду там на вас управу! Я имею на руках письмо к самому Тревильяну, он вас из-под земли достанет!
Услышав эту фамилию, незнакомец вздрогнул и начал вспоминать: «Тревильян, Тревильян… Уж не тот ли самый Тревильян?! Если тот, то случайны ли это столкновение и вызванная им задержка? Уж не специально ли этот Тревильян подсунул с виду безобидного юнца со своим броневиком, чтобы сорвать мои планы?»
И тут он увидел лежащий на обочине почтовый конверт и механически поднял его, продолжая раздумывать. Конверт оказался незапечатанным. Незнакомец достал оттуда сложенный вчетверо листок, весь исписанный красивыми, но, увы, незнакомыми буквами, и не было кнопки вызова, чтобы нажать её и сказать вошедшему дежурному: «Переводчика ко мне!»
«Но что бы ни было написано в этом письме, — думал он, — его надо изъять и впредь быть аккуратнее. Только бы этот проходимец не увидел Милку! Если она догадается, что искать меня надо здесь, не дождавшись в условленном месте, это может сорвать операцию».
В это время на дороге появился интуристский автобус, шедший с невероятной скоростью, на что инспектор ГАИ с присущим ему мастерством не обратил внимания.
А когда Вартанян наконец освободился от инспектора и направился к своей машине, он увидел, что незнакомец беседует с пассажиром автобуса. Подойдя ближе, юноша разглядел, что этим пассажиром была молодая и очень красивая женщина, в прошлом блондинка, если судить по тому, что чудом осталось после короткой стрижки.
— Итак, товарищ командир, я немедленно возвращаюсь обратно и жду ваших распоряжений. Прекрасно. А где мне искать вас?
— Я возвращаюсь в Москву.
— Не получив возмещения за ремонт с этого мальчишки?
Незнакомец не успел ответить, как Вартанян, подошедший совсем близко, вдруг крикнул:
— Это ещё неизвестно, кто с кого получит!
Собеседники что-то быстро шепнули друг другу, после чего автобус резко рванулся с места, а незнакомец лихо вскочил за руль своей машины, начал нервно газовать и долго ещё ехал задним ходом, чтобы видеть, что собирается делать Вартанян. Но юноша растерялся и привычно сделал вид, что эта история его уже не занимает.
Зато забеспокоился инспектор. Он выскочил из своей будки и побежал за машиной незнакомца, крича:
— Стой! Стой! Фамилию запиши! Мою фамилию!
Незнакомец высунулся в окно и крикнул:
— Зачем записывать?
— Как зачем? А благодарность у начальства?
— Пришли заказным письмом!
Инспектор успокоился, но только на миг. Потом он опять побежал и начал кричать:
— А куда и кому? Адрес! Адрес!
Издалека до него донеслось:
— Начальству своему пришли!
Когда инспектор, возвращаясь в свою будку, проходил мимо Вартаняна, тот слышал, как он бубнил вполголоса:
— Начальству… Начальство меня и так знает… Ну попадись мне ещё…
Вартанян не стал больше испытывать судьбу в пределах города N, сел в свой автомобиль, поехал дальше и был в Москве на другой день ещё до закрытия профилирующих
