приложить к считывателю, после этого я и девушки пошли на посадку. Снова пришлось взять багаж у японки — идти было не особо близко.
Солнце светило в глаза, поэтому когда я вышел из терминала, самолёт меня очень впечатлил: поршневой четырехмоторный лайнер метров около тридцати в длину и около десяти в высоту на первый взгляд, сине-белой расцветки, с надписью посреди борта красным — «Самарские авиалинии», и более мелким серебристым шрифтом в носовой части — «Сикорский М-6–97».
«Видимо, до реактивной авиации здесь ещё довольно далеко. Значит, Сикорский. Видимо, он остался в России и явно стал ведущим конструктором и производителем», — сделал я вывод.
Вход на борт был спереди. Пока шли, самолёт напомнил мне виденный в каком-то старом фильме не менее старый американский «Дуглас», тоже винтовой пассажирский. Когда поднялись по трапу, стюардесса взяла наши билеты и с улыбкой показала в конец салона:
— Добро пожаловать на борт! Ваши места в четвертом ряду первого класса!
Девушки пошли спереди. Я насчитал восемьдесят посадочных мест в салоне, сначала десять рядов по три, потом пять — по два кресла с каждой стороны прохода.
«Конечно, далеко не „Аэробус“, но вполне комфортно на первый взгляд, если не считать того, что первый класс в хвосте и до него надо ещё тащить багаж», — в самолёте мне понравилось, стоял запах кожи, кофе, мяты и какого-то алкоголя.
Наш ряд оказался предпоследним, далее шла какая-то компактная развлекательная зона из круглых столов и округлых диванов, далее бар и туалеты.
Мельком оглядев сидящую у левого окна чернявую пассажирку, я помог японке закинуть багаж на верхнюю полку, закинул свой и с легким предвкушение уселся справа, в комфортабельное кресло с подлокотниками.
Лада села рядом с ним, японка, улыбнувшись нам, села слева, возле чернявой дамочки.
— Да, неожиданно всё вышло! — вздохнул я, посмотрев на кузину.
— Будь любезен, помолчи! — нервно ответила она.
От меня это не укрылось, несколько секунд я смотрел на её красивый профиль и скрещенные на уровне груди руки.
По громкоговорителю попросили пристегнуться.
Через минуту заработали двигатели. С каждой секундой они всё громче урчали и лопасти всё быстрее крутились, корпус самолёта затрепетал от вибрации. Нарастал шум, довольно ощутимый.
— Боишься летать?
— Нет, не боюсь, но не люблю! Вынуждена! — блондинка повернула голову и резко посмотрела мне в глаза. — Спасибо тебе, удружил!
— Знаешь, — вспыхнул я, — вот только не надо валить на меня, я вообще в этой ситуации жертва и пострадавший…
Лада резко подняла ладонь и нервно, зло засмеялась.
— Уж кто, но точно не ты! — холодно сказала она. — Поговорим после взлета!
— Как скажешь, моя красивая, но нервная и загадочная кузина, — вздохнул я и откинулся в кресле.
Краем глаза увидел, как блондинка чуть скривила губы.
Вскоре ещё одна стюардесса в голубенькой униформе вышла из кабины и повторно объявила, что пора пристегнуться, кто этого ещё не сделал — некоторые пассажиры зашевелились в своих креслах.
Началось движение, я с интересом наблюдал, как лайнер начинает выруливать на взлетную полосу.
«Гудит, потряхивает. Теперь я понимаю Ладу — это не современная авиация, ощущения своеобразные», — стало немного не по себе, когда самолёт пошёл на взлет.
Я рассматривал город сквозь иллюминатор — очертания были совсем непривычными. Самолёт набирал высоту, стало хорошо видно центр.
«Все такое чужое, не моё, более отсталое, что ли…» — на миг накрыла тоска по моему миру и городу, но я вздохнул и продолжил смотреть.
— Что такое, братец, задумался о предстоящей теплой встрече? — из раздумий меня вывел тихий, но чуть язвительный голос Лады.
«И это тоже, кстати».
— Непривычный для меня город! — честно ответил я, откинувшись в кресле и повернув к ней голову.
— Как я уже говорила — ты сам творец всех своих проблем! — в глазах девушки не было ни капли сочувствия, я это сразу понял.
— Ты в курсе, что я потерял память, кузина? — чуть поморщился.
— Это следствие ритуала, конечно в курсе.
— И ты считаешь, что со мной стоило так поступить и сотворить подобное? — я чуть прищурился и в упор смотрел на Ладу.
— Да. Ты не оставил никому выбора своим поведением и прочими опасными глупостями. Так что да! — твёрдо ответила она. — Кроме того, это как-то связано с накопителем, поэтому твоему отцу виднее.
Ощутил, что начинаю понемногу раздражаться, поэтому отвел взгляд и несколько секунд смотрел в иллюминатор — вид впечатлял, внизу было зелено и пасторально.
— И что же я такого сделал, что заслужил подобную участь? — снова повернулся к кузине.
— Конкретно по магической составляющей твоего наказания — я не знаю, это парафия твоих родителей, все остальные твои проделки — общеизвестны, — спокойно ответила Лада.
— В смысле?
— Ты правда не помнишь, даже после таблетки? — чуть изогнула бровь блондинка.
— Нет!
— Скажем так, ты весьма известный на весь Омск, как бы это мягче сказать, — Лада картинно задумалась, — долбоёб, о! — подняла она палец.
— Что⁈ — поразился я.
— Именно это. Кстати, вчера ты в полной мере доказал, что люди не меняются — я лично имела сомнительное удовольствие наблюдать за твоей очередной проделкой и была вынуждена вмешаться и засветить себя!
— У меня были резонные причины так поступить…
— Ни малейшей! — перебила Лада. — Очередной эксцесс твоего дурного характера!
— Знаешь, — насупился я, — ты совсем не права и относишься ко мне предвзято, и я это вижу. И к Лизе ты относишься холодно, я это тоже видел!
Лада резко повернулась и взглянула мне в глаза — ощутил, как у меня похолодели пальцы на ногах.
— Ещё только заикнись про неё, поганец — и ты у меня вылетишь отсюда без парашюта, — в её взгляде была ярость. — Ты даже и близко не представляешь, на какие жертвы пошла младшая ради такого придурка, как ты!
«Сука, это какой-то врожденный женский талант — делать во всём виновным мужика. Это тот самый случай. Откуда мне знать, что это не очередной хитрый план кого угодно, включая тебя, кузина-стерва⁈»
— Она мне говорила! — сдержанно ответил я.
— Хоть спасибо, что ты согласен с моей оценкой.
— С какой это?
— Что ты придурок! — фыркнула Лада.
Хоть разговор мы вели и негромко, и гудение моторов тоже
