тумана стала мраморным столбом, который я только крепче сжимал в своих объятьях.
Мои собратья, так же как и не имеющие собственной формы, обвивая дерево, медленно убивали его, и, оставшись одни, напоминали туннели в пустоту.
У нас с тобой по-другому — подгнившие корни, несколько неудачных лет, и вот я разлагаюсь где-то под тобой.
Ты останешься тут прекрасной громадой.
Я снова что-то забыл
Уборщик вышел из библиотеки, закончив свою смену.
За ним дверь закрывала его давняя знакомая, которая работала тут ночным вахтером.
— Ничего не возьмёшь? — повторила она без надежды их собственную маленькую шутку.
— Ты ведь знаешь, я не люблю читать, — улыбнулся он.
Пушистое облако, припаркованное совсем рядом, ожидало его.
— А где ключи? — молнией вспыхнула мысль.
Пошарив по карманам, он не обнаружил их.
Придётся идти.
Косматость
За окном медленно шла по пустырю собака. Вся неухоженная, косматая, только-только высохшая, она была самой важной на всём белом свете.
Что сегодня она будет делать?
Вот-вот мир сдвинется с места, и эта сцена исчезнет навсегда.
Миллиард собак ждёт этого момента.
Двери открылись
Белоснежная страница распахнулась.
Мир, который оставался без подстрочного человека, минут на двадцать, практически не претерпел изменений.
Поля, вспаханные идеями, также приносили свои плоды, неспособные никого насытить.
Но подстрочный человек, что отсиделся в бункере, был, тем не менее изменён теми отходами от распада мыслей, что просочились в его укромное убежище.
Постоянное кружение по спирали глаз стало его спутником.
Что он увидит в половинчатых глазах?
Сладкая интерпретация
Дамоклов меч всё время угрожает упасть.
У этого символа есть своя сладкая рифма, пронёсшаяся мгновением в мыслях сладкоежки.
«В моей версии греческого мифа этот меч был сделан из пастилы, а потому не представлял угрозы. Что бы произошло, если он сорвался вниз, на голову Дамокла?».
Но разве для истории важно, из чего был сделан меч в сахарных фантазиях?
Фаланги решётки
Два события соединились случайным образом.
— Держи ровнее, не гремите, — установка решётки почти завершена, всё сделано так просто, но в, то, же время надёжно, чтобы никто не сбежал.
— Посмотри на меня, хватит вести себя как ребёнок, — и ладонь, сквозь пальцы которой он стыдливо смотрит на разочарование в себе, действительно сделаны на славу.
Разве только сделать подкоп.
Фестиваль
История длится несколько секунд.
Я танцевал во сне и перед самым пробуждением не растерял этого чувства.
На мгновение я поймал предметы в квартире за безумными движениями бардака, но неужели они меня стесняются?
Утро осталось без танца.
Шевеление
Мечта зашевелилась под песком.
Будучи ничем, она не имела формы, но люди, стоящие на пляже, могли увидеть, как его поверхность меняется.
Что вырвется оттуда — маленькая янтарная черепашка или обезьяна с бензопилой, рубящая всё вокруг себя?
Никто не знает.
Шевеление продолжается.
Укус
Все давно разошлись, но на стройке до сих пор работает один кран.
Он поднял бетонный рожок и перемещает его по воздуху из стороны в сторону.
С неба падают разноцветные снежинки.
Медленно заполняя этот хрустящий конус, они создают вкусные слои.
С первыми лучами солнца аппетитное мороженое ждало того, кто его попробует.
Откусишь?
Царапины
Кустарник раскинулся миллионами коротких реплик.
— Забыла отправить!
— Саша уехал!
— Не пишет!
— Он неудачник!
Его ветки могут случайно порезать каждого прохожего, вынырнувшего из своих мыслей на секунду.
Эти зеркальные иголки на некоторых оставляют царапины.
Рядовой инцидент
Шесть утра.
Первые люди вышли на улицу и, находясь ещё частично во сне, бредут на работу.
Среди них я.
Серое небо, залитое скучным градиентом, наполнено птицами — воронами и чайками.
Их короткие звуки напоминают странный, медитативный инструментал.
Конечно, это временное впечатление, которое скоро рассеется под действием рутины.
Но я не успеваю толком подумать об этом, начинается стрельба.
Громадная чайка, летит над городом и беспорядочно стреляет из винтовки, что неловко держит в своих лапах.
А сонным людям не до рикошетов и шальных пуль. Они также продолжают размеренно идти.
Серое небо.
Шесть утра.
Нарушение дрескода
— Простите, но у нас в кампании определённый дрескод, и ввиду некоторых ваших особенностей, мы просим вас надевать рубашки с длинным рукавом, надеюсь, это не проблема для вас!
Рыбка высунулась из кусочка океана на моём плече и посмотрела на собрание, что отчитывало нерадивого работника.
— Конечно.
Это была ложь.
Сине-зелёная поверхность океана, что проявился на плече пару лет назад, не мог быть закрыт — те несколько раз, что я пытался скрыть эту особенность одеждой, начинался шторм, что разрывал ткань и сносил всё на своём пути.
Придётся прятаться от начальства, а когда они заметят, что я не соблюдаю их правила, уволиться.
Рыбки подплывают к поверхности и безмолвно смотрят на меня.
Мне не привыкать.
Тривиальность
Это полностью выдуманная история, которая, однако, могла произойти в реальности.
Вспомните первый пришедший на ум адрес — вот! Возможно, именно там!
Окно открыто.
Слышно машины.
В комнате никого.
На столе лежит том Достоевского.
А что скрывается за гулом машин?
Геометрия кармана
Фокус на обветшалом материале.
Карман дрейфует по узкой улочке, меняя своё расположение даже на пальто, к которому он всё же прикован навечно.
Его хозяин, конечно, не замечает этих метаморфоз.
Смех и её глаза тянут его в другую сторону.
Из кармана выпадает несколько линий, что, не успев коснуться асфальта, развернулись в вечности.
Они поглотили все — улицу, город, планету и огромную, но такую краткую вспышку новой любви.
