селению. Мимо тех же пастбищ и угодий.
И всё же у Пандоры было ощущение, что всё вокруг было другим. Не таким как в первый и второй раз.
И нет, дело было не в уставшем за день солнце, которое теперь не просто заигрывало с рекой, а решительно стремилось утонуть в её ласковых объятиях. И не в более насыщенных цветах и запахах окружающей флоры.
Дело был в её мироощущении.
Когда она шла по этой дороге в первый раз, она была уверена, что идёт в гости. Идя по этой дороге во второй раз, она возвращалась домой. Сейчас же, она шла, понятия не имея, что ждёт её впереди.
Внезапно из куста, мимо которого она проходила, выпорхнул жаворонок, девушка вздрогнула и это, словно бы встряхнуло её. Она глубоко вдохнула, выдохнула, отругала себя за излишний пессимизм и дабы, как-то развеяться решила поговорить. Всё равно о чём, лишь бы не молчать. И потому ляпнула первое, что пришло ей на ум.
— Им, а ты в курсе, что первые упоминания о друидах относятся только к IV веку до новой эры и связаны с галлами, которые разграбили и сожгли Рим?
Блондин, разумеется, был в курсе. О чём тут же в самой раздраженной манере и уведомил.
— Ора, если ты хочешь рассказать мне историю о том, как гуси из храма твоей тетки спасли Рим[1], можешь не трудиться. Я её знаю.
— Нет, не хочу, — буркнула она, задетая надменно-снисходительным тоном собеседника. — Просто меня удивляет то, что о таких могущественных магах настолько мало известно.
У всезнающего блондина, естественно, и на это нашёлся надменно-снисходительный ответ.
— Просто друиды хранили свои мистические знания в строжайшей тайне. Записей они не вели, предпочитая передавать знания исключительно от учителя к ученику. Поэтому всё, что о них известно, известно лишь из летописей наших философов…
— Наших, это древнегреческих? — уточнила Пандора.
— Древнегреческих и древнеримских, — кивнул Ганимед. — Ну и кое-какие сведения нам удалось почерпнуть также из дневников христианских монахов. Кстати, это именно от них, нам стало известно, что, несмотря на огромную власть, которой в своё время в кельтском обществе обладали друиды, они поклонялись не тем богам, которым поклонялись кельты, а совершенно другим. Каким именно? Никто не знает. К слову, они так и ушли в вечность, никому из посторонних не раскрыв этой тайны.
Пандора на несколько секунд задумалась, обдумывая полученную информацию. Хмыкнула и поинтересовалась.
— А знаешь, что я думаю?
Поинтересовалась, к слову, чисто риторически, но ей ответили, причём ответили с явной иронией, досадой, тяжелым вздохом и закатив при этом глаза.
— Слава богам, нет! С меня вполне достаточно того, что я ощущаю твои эмоции! Более чем достаточно!
Пандора тоже умела закатывать глаза, что и продемонстрировала. Иронию же, досаду и вздох просто проигнорировала.
— Я думаю, что они получили знания от сущностей-аборигенов, о которых ты мне рассказывал. И знания эти им были даны в обмен на нерушимую клятву, что они никогда не попадут в «чужие руки». И ещё я думаю, что Зеркало — имеет прямое отношение к этим аборигенам, и что обо всём этом ТЫ ЗНАЕШЬ намного больше меня! — заявлением, в котором звучала не только уверенность, но и даже некоторое торжество, припечатала она опекуна. И глаза её сверкнули недобрым светом.
— Ора, я не знаю, а пред-по-ла-гаю, — с очередным вздохом парировал Ганимед, произнеся последнее слово для пущего эффекта по слогам. — Разницу улавливаешь?
Она улавливала не только разницу, но и, пусть и с опозданием, она уловила также то, почему блондин столь невозмутимо спокоен.
— Ну конечно же! — всплеснула она руками, в очередной раз злобно покосившись на своего спутника. — Дубрев же верховный жрец и архидруид! И он не может не знать, кто или что управляет Зеркалом! Ну ты и гад, Им! Неужели сложно было сразу сказать, что мы не от безысходности возвращаемся в Эймсбери, а потому что у нас есть план?!
Блондин пожал плечами и недоуменно заметил.
— Зачем озвучивать то, что и так очевидно?
Ох, как же он её бесил! Пандоре понадобилось просто нереально огромное усилие воли, чтобы сдержаться и не окатить его силовой волной, которая позволила бы ей его сначала уронить несколько раз, а затем выкупать в придорожной пыли.
Вдох. Выдох. Скомандовала она себе. И вдыхала и выдыхала до тех пор, пока красная пелена ярости перестала застилать ей обзор.
— Ты, кстати, обещал мне рассказать об аборигенах, — напомнила она себе, опасаясь, что если будет просто молча идти рядом с блондином, то всё же не сдержится, и организует ему подножку, причём с контролируемым приземлением наглой мордой в муравейник.
Едва последнее слово слетело с его губ, Ганимед сразу же понял, что сказал что-то не то. Что именно не то, он понятия не имел. По его мнению, его замечание было более чем безобидным, но идущая по его пятам богиня явно была другого мнения. О чём недвусмысленно сообщали бурлившие в ней эмоции кровожадного и беспощадного бешенства.
Блондин достаточно хорошо знал женщин, к коим относились и богини тоже, чтобы понимать — его драгоценная персона находится в опасности. В столь серьёзной опасности, что знай он, в чём именно он на сей раз провинился, он бы даже извинился, но он не знал. А посему у него не было другого выбора, кроме как идти и ждать, когда его, наконец, настигнет или не настигнет гнев его подопечной.
Поэтому когда Пандора, вместо того, чтобы пойти на поводу у своих эмоций, вдруг заинтересовалась аборигенами, он ответил на её вопрос, словно хорошо выучивший урок и гордящийся этим школьник-первоклассник. Чётко, с огромным энтузиазмом и звонко (настолько звонко, что даже поморщился, услышав звучание собственного голоса).
— Эльфы, гномы, гоблины, орки, тролли и драконы по-прежнему здесь, на Земле, я имею в виду. Просто они теперь живут в другом измерении, нежели люди.
— Они здесь? На Земле? Рядом с нами? — изумилась девушка. — Но как? Это вы их от людей отгородили?
Почувствовав воодушевление своей подопечной, которая, судя по охватившему её восторгу, и думать забыла о своих кровожадных планах, Ганимед расслабился и усмехнулся.
— Нет, не мы. А сами эльфы. Они самая многочисленная и высокоразвитая раса из всех, когда-либо населявших Землю. Настолько, к слову, развитая и высокоцивилизованная, что они ни в чём не уступали, а в чём-то даже и превосходили прибывших из другой Вселенной захватчиков, объявивших себя богами. Должен отметить, что, прежде всего, эльфы превосходили титанов в гуманности и именно поэтому они и были обречены. Ибо войну часто выигрывает именно более беспощадный и подлый
