ситуации.
— Да ладно тебе, Кирилл! — протянул я просящее и состроил умилительную, надеюсь, мордашку. — Ты всегда всё снимаешь! А снять мой позор для тебя святое дело. Сбрось мне его. Пожалуйста… Ну, хочешь выпивку тебе куплю, Кирюх!
— Дрочи на здоровье, на свою зазнобу, — заржал тот на всю комнату.
После предложенного подкупа тот расплылся в довольной улыбке и кивнул. Он свернул окно браузера в телефоне и быстро открыл мессенджер, чтобы сбросить мне тот самый файл, который так был мне нужен. Я тут же замер в ожидании и с недоверием взирал на то, как кружочек загрузки медленно заполняется белым и крестик пропадает, являя миру галочку и сообщая о закачке. Кирилл дождался завершения передачи файла и, ухмыльнувшись, хлопнул меня по плечу, весело шевеля при этом бровями.
После того как команда в очередной раз согнулась в приступе неконтролируемого ржача, я махнул на них рукой и решил, что и так потратил слишком много сил на придурков. Склонившись над телефоном, я прочитал статью, посвящённую окончанию женского одиночного соревнования по фигурному катанию. Дамы в свои пенаты возвращались раньше нашего. Потому о них уже было несколько красноречивых опусов. Улыбнулся, увидев общее фото фигуристов, но взгляд упал только на любимого человека, которая держала в руках кубок и с равнодушием смотрела в объектив фотографа.
Я ничего не смог с собой поделать, щёки предательски покраснели, пока я рассматривал красивый тёмно-синий купальник с короткой юбкой. Она была прекрасна в своей очаровательной холодности. Снежная принцесса, которая буквально властвовала на льду и которая так ярко сверкала в свете софитов. Такая волшебная, что дыхание перехватывало от осознания её ослепительного величия. Я спрятал телефон в карман и вернулся к еде. Кирилл продолжал копаться в телефоне и вдруг воскликнул:
— Лёха, твоя куколка, через неделю летит в Ванкувер для участия в Гран-при! — присвистнул тот, поворачивая ко мне экран телефона. — И я уверен, привезёт очередное золото, а может, и ещё чего. Метра полтора ростом и прыщавое до невозможности.
— Дело плохо, — заржал капитан команды. — Теперь точно будешь всю ночь смотреть на свою куколку и переживать, как бы она ни сошлась с тем облезлым японцем, который вторые соревнования пытается к ней подкатывать. Смотри, только руки не сотри в кровь, а то клюшку не сможешь в пятницу держать, и мы из-за тебя просрём финал. Тренер нам такого точно не простит. И как тебя угораздило-то в неё влюбиться? Что, нормальных баб, что ли, нет? Надо было выбрать себе снежную королевну?
— Тай, потише, не кричи ты так, в ушах звенит, — проныл нападающий, отодвигаясь на два стула от нас. — Тут как раз комментатор сдаёт страту наших соперников, а вы мне мешаете настраиваться на игру.
— Поговорил бы ты с ней, вдруг она тоже мечтает о тебе ночами, — подмигнул мне Федя и отпил свой дико сладкий кофе с шестью пакетиками сахара. — А то ходите, как два идиота, друг мимо друга и только глазками стреляете. Не может же она, в самом деле, быть такой отмороженной. Да и этот япошка на принца не тянет, чтобы она о нём ночами грезила. Лёх, на тебя реально уже смотреть страшно, вот-вот кони двинешь.
— Это вряд ли… — грустно протянул я, закидывая в рот очередной кубик льда. — Она мечтает не о принце, а о соревнованиях и Олимпиаде. Куда мне, до её высоких желаний и чётко прописанных целей…
— Идиот, — фыркнул кэп и отвернулся смотреть матч.
Кирилл что-то хотел возразить в продолжение темы, но я дёрнул его и прервал на середине бессмысленного разговора. Благо, что остальные были заняты матчем, и не стали вступать в полемику. Всё же девки девками, а хоккей на первом месте. К этому тренер нас всегда подталкивал и говорил, что нельзя ни в коем случае забывать о том, какой груз ответственности лежит на наших плечах. Ведь от наших действий зависит будущее целой спортивной команды. Это не только шестёрка, выходящая на лёд, это сотни других судеб, связанных вместе нерушимой цепью обязательств.
Только Кирилл знал самую ужасную тайну моей жизни и то узнал случайно, когда спалил меня за разглядыванием фото и тихими причитаниями по поводу того, что судьба со мной жестока. Это было после того, как в полуфинале мировой серии я получил травму и не смогу выйти в финал, а Ира так ярко улыбалась на фотографиях и держала под руку статного и высокого фигуриста из Канады. Тот светился не хуже, демонстрируя всем чудеса ловкости и золотую медаль.
Парень был очень красивым, выше среднего роста, худым и изящным, как лепная статуя, самое то, для главной «Недотроги» фигурного мира. И это притом, что обычно Иса ни с кем не дружила и не общалась, помимо тренеров и нескольких избранных людей, нанятых её родителями для комфорта дочери. Все буквально сохли с ума по их паре и признавались их самой красивой парой юниоров, но несколько месяцев назад совместные фото пропали со страниц в социальных сетях. Тогда-то мои парни и взбесились, решив, что обязаны свести меня с Ириной любой ценой, какие бы жертвы ни пришлось для этого принести. Что-то мне подсказывало, они уже и к шаманам готовы били идти.
Вот только проблема заключалась в том, что Иса была занята только тренировками и завоеванием медалей на различных чемпионатах. Ирина Ванштейн, бренд, семнадцатилетняя звезда, титулованная фигуристка-одиночница, над которой трясётся весь мир спорта. Наследница миллионного состояния фармакологической индустрии и первая красавица нашей школы. Вот только тому, кто учился по спортивной стипендии, такое счастье, как она, даже не светило. Потому свои чувства я всегда держал при себе, пока команда не заставила пойти на отчаянные методы и шантажом и спором не вынудила позвать её на свидание. Пусть тупо и топорно, но я смог переступить через эту тонкую грань. А это уже победа!
Впервые Иру я повстречал в детском садике. Тогда отец ещё не бросил нас с матерью на произвол судьбы, и мы могли общаться с красивой девочкой, ходить за ручку и сочинять байки про то, что муж и жена. Но время искромётно бежало вперёд. Отец нашёл себе молодую любовницу с надутыми губами, искусственными сиськами и перекроенной семь раз рожей. Этот «Монстр Франкенштейна» капризно фыркал на меня и требовал немедленно выгнать из дома вместе с престарелой женой, чей век давно прошёл. На что мама, справедливо рассудив, оттаскала
