прямо по профилю. Но перспектив-то как раз и не было: годы моей службы пришлись точно на момент распада СССР. Не знаю, как в других частях, а в нашей дивизии воцарился такой неистовый бардак, что никаких слов нет его описать. Солдат из других стран СНГ отправляли по их республикам, заменить их было некому, караульную службу приходилось нести по несколько суток подряд в нарушение всех уставов, случалось, что часовыми на посты заступали прапорщики и младшие офицеры… Здесь, конечно, и ротный приуныл, не до моей карьеры ему стало, и в 1992 году, когда все летело в тартарары, я вернулся домой.
Поначалу я грелся мыслью восстановиться в институте, но девяносто второй год!.. Это не объяснишь, это надо пережить. С восстановлением не вышло, а уже потом надо было думать о том, как прожить, выжить, наша профессия оказалась невостребованной, моих однокурсников пачками сокращали с работы, а кто-то так и не смог устроиться по специальности. Иные от неудач морально сломались, запили, некоторых я, как потерял из вида, так и по сей день не знаю, где они, кого-то, по слухам, уже нет на свете… Мое незаконченное высшее тем более оказалось никому не нужным, но все тот же ротный, дай Бог ему если не полковника, то хотя бы здоровья и пенсии, сделал судьбоносное для меня дело: прямо в дивизии, в автослужбе пробил мне водительские права, категории В и С. И вот этот документ оказался реально рабочим.
Водилой я устроился вмиг, на дряхлый ГАЗ-53 — и сколько пота с ним пролил, сколько стрессов испытал, когда он вдруг глох зимней ночью на проселочной дороге в минус тридцать, когда вокруг ни души… Ни в сказке сказать, ни пером описать. Зато какой это был драгоценный опыт! Конечно, нынешние моторы, без нужды напичканные электроникой, не чета тому «газону», в них не полезешь просто так, но я и работаю в такой системе, где машины под круглосуточным наблюдением механиков, где дальних рейсов нет — но все равно я уже настолько в этой теме, настолько уверенно ощущаю себя на любых трассах, готов к любой нештатной ситуации, что хладнокровие за рулем не покидает меня никогда.
Чего не скажешь о других житейских ситуациях. Увы. Вот и намедни я взорвался. По делу, но лишнего тоже понес. Вломил, по словам Васильича.
Васильич — это мой напарник, мы с ним вдвоем гоняем один «совок» — большегрузный самосвал МАЗ новейшей модификации. Место нашей работы — управление дорожного строительства, одно из многих подразделений большого треста, строящего дороги федерального значения. Это, понятно, огромный объем работ, огромные осваиваемые средства… и огромные соблазны для лиц, распределяющих эти средства.
Внешне-то у нас все строго, вплоть до фирменной спецодежды. Униформа с логотипом компании; для определенного вида работ — обязательно защитная каска. Вот так получишь травму и, не дай Бог, будешь без каски в это время, значит, лечение оплачиваешь из своего кармана. Ну, у нас, у шоферни, каски не предусмотрены, но спецовка, светоотражающий жилет, летом бейсболка, зимой ушанка с символикой также строго обязательны. То же и с футболкой и свитером опять же в разные времена года. На линию не выпустят без этого.
Ну, как несложно понять, зарплаты в фирме приличные, у водителей в частности. Иные десятилетиями работают, пушкой не вышибешь, что совершенно нормально. Какая там кухня у начальства — в это я до поры-до времени не лез, поскольку расчеты были справедливыми. Шоферские заработки сдельные: от количества рейсов, массы перевезенного груза, естественно, с учетом безаварийности, соблюдения трудовой дисциплины, экономии топлива… словом, какое-то число факторов суммируется — и получи бабло. Подсчитать, в общем, несложно. Я скрупулезно этим занимался, видел, что по моим раскладам и по данным бухгалтерии расхождения, если и есть, то в пределах погрешности. Нормально. Справедливо.
Так было при прежнем начальнике управления, ушедшем на повышение. Пришел новый, молодой, про него сразу стали судачить: чей-то протеже, блатной, волосатая лапа и тому подобное. Я этого чурался: терпеть не могу сплетни, необоснованные осуждения… Поживем — увидим, золотые слова в данном случае. Пожили и увидели, увы, что сплетники оказались правы. Бывает и такое.
Последовали несколько очень спорных кадровых решений. Новый шеф постарался выжить бухгалтершу, кадровика, нескольких механиков, тут же притащив на эти должности своих. Новая метла. И началось… Мои подсчеты стали сразу же показывать недоплату. Небольшую, но стабильную. Расхождения между подсчетами и цифрами в квитанциях регулярно выливались в две-три тысячи, и обязательно мне в минус.
Разумеется, я не один такой счетчик. Пошли пересуды, возмущения, но все в тряпочку. Понятно: многие боялись потерять работу. Типа, черт с ними, этими тремя тысячами, все равно такой зарплаты не найти, по крайней мере, сразу. Но когда многие недосчитались больших сумм, возмущение забило ключом, ну, а я, естественно, в таких случаях оказываюсь на передовой, и выходит это как-то само собой. Я потребовал созыва общего собрания трудового коллектива. Мое требование начальство отклонило, ссылаясь на какие-то параграфы устава, но случилось так, что начальника управления по каким-то делам занесло в гараж, и я высказал ему претензии от всех, но все присутствующие при этом невнятно умолкли, а босс встретил мои слова в штыки, и разговор, а правду сказать, ругань с матерщиной дошли до ожесточения, обещаний с одной стороны уволить, а с другой, то есть с моей — обратиться в прокуратуру с угрозами подвести под статью о мошенничестве, а заодно и о нецелевом расходе средств.
Про нецелевой расход я брякнул случайно, в запале, но, видать, попал в жилу. Шеф аж позеленел, агрессивно рявкнул: «Я не потерплю всякой клеветы!», однако, поспешил слинять, что опять же вызвало кривотолки, а впрочем, все осталось, как было. В следующий после стычки день я по графику был выходной, а третьим днем вышел в дневную смену, приняв авто от Васильича, крутившего баранку в ночь. Мысль о прокуратуре я не выбросил, но решил все же до зарплаты повременить.
— Аппарат в норме? — спросил я формально, ибо мой сменщик был тот еще педант.
— Ну! — обидчиво воскликнул он. — Если что не то, так я бы тебе сразу сказал.
Я промолчал. Облачился в спецодежду, напялил бейсболку, буркнул:
— Счастливо! — и вышел, услыхав напоследок:
— И тебе ни гвоздя, ни жезла!
Норма нормой, а машину я должен был официально принять от механика. Но вот странность: вместо закрепленного за мной Бориса, которого я знал много лет, вокруг моего МАЗа крутился Гена, один из
