назад. Спасибо тебе, хлопец.
Тот торопливо собрал верёвки поводьев, повернул коня и забил своего по костлявым бокам босыми пятками.
Друзья проводили его взглядом, оглядели небо.
— Скоро рассветёт, Карпо. Пошли, что ли?
Карпо молча кивнул. Он без слов понимал, что должно скоро произойти. Несильное волнение стучало в груди током крови.
Они торопливо шли, вспоминая наводку хлопцев. Вот и усадьба старосты Панаса. Она резко отличалась от остальных хат, выглядела добротно и поражала обширностью плетня. Собаки злобно бросались на плетень, хрипели, провожая чужих.
Едва дошли до ворот, как из глубины двора донеслось:
— Кого это несёт нечистая в такое время? Кто такие?
— Войт Панас Хрыцько? — спросил уверенно Демид.
— Ага! А шо надо?
— От пана Мелецкого мы. Бумагу прими, едем мимо.
— Чудно как! В такое время?
— Поторопись, войт! Мы спешим по делу. Некогда тут прохлаждаться. Кони ждут у криницы.
Пожилой староста криком отогнал кобелей, приставил колесо к будке, открыл ворота, с подозрением взирая на казаков.
Демид не стал ждать вопросов. Двинул войта в харю кулаком, навалился.
— Молчи, панская сволочь! Жить хочешь, так быстро вставай и без шума!
— Что вы, что вы, казаки! Я мигом! Что желаете? — Голос Панаса дрожал, спина сгорбилась, и он цыкнул на женщину, высунувшуюся было из двери хаты:
— Сгинь, кобыла! Без тебя дела делаю! — И, обернувшись к казакам, спросил со страхом: — Чего изволите, казаки?
— Два коня под седлом, оружие и одежду! И, конечно, харч отменный!
— Да что вы такое говорите, паны казаки? Откуда у…
— Заткни пасть! — толкнул того ладонью в лицо Карпо. — Награбил достаточно, так что поторопись, стерва!
Демид неторопливо вытащил саблю из ножен.
— Вразумел, паны казаки! Идёмте в конюшню! Я мигом!
— И не вздумай всучить нам одров, Панас, — Демид многозначительно приподнял клинок турецкой сабли.
Староста торопливо выводил из конюшни двух коней, тащил сёдла. Трясущимися руками помогал седлать.
Не называя друга по имени, Демид сказал:
— Бери Панаса, идите в дом, и получи харч и одежду. Я тут сам управлюсь.
Карпо толкнул Панаса кулаком в бок, взял у Демида саблю и растворился в темноте двора.
Друзья молча трусили рысью по влажной дороге. Пыль почти не поднималась, прибитая обильной росой. Восток светлел. Скоро будет виднее. Уже сейчас взору открывались тёмные дали с рощами по берегам речушек и болот. Возделанные поля окончились, дорога становилась всё уже.
— Вот упёртый Панас! — уже второй раз заговорил Карпо. — Чуть не уговорил меня. Никак не хотел расставаться с монетами. Оружие отдал, а монеты — никак!
— Я и забыл про монеты, Карпо, — отозвался с неохотой Демид. — Сколько выцыганил у этого скряги?
— Хрен его знает! Посветлеет, тогда и посчитаем. Должно хватить на дорогу. А сапоги подошли, Демид?
— В самый раз, Карпо! А что хозяин не вышел проводить нас?
— Да не схотел расставаться с бабой, Демид, — с недоброй усмешкой ответил Карпо.
Демид повернул голову к Карпо, но ничего не заметил. Вздохнул, поняв, что сделал Карпо.
К восходу солнца отъехали вёрст на шесть-семь. Впереди с пригорка заметили хаты деревеньки, укрытые зеленью деревьев. С двух сторон деревеньку обтекала ленивая речка в обрамлении тёмных кустов и редких деревьев.
— Не стоит нам появляться в деревне, Карпо, — молвил Демид.
— Спустимся правее, там вроде роща виднеется и овраг. Версты две с гаком. Переждём там. Отдохнём малость.
Друзья поспешили скрыться — телеги и люди уже выходили из деревни на работы и могли заметить беглецов.
Уставшие лошади понуро шагали к темневшему уже близко оврагу. Он принял путников под свои тенистые пологи. По дну тихо журчал хилый тонкий ручей с прохладной вкусной водой.
— Пусть кони попасутся, а мы поедим и отдохнём. Вчерашняя попойка ещё полностью не испарилась, — и Демид тяжело слез с лошади.
Они спали по очереди. Сделали себе подстилку из травы и потников, следили за конями, перебирая в головах события последних суток.
Демид, разбудив друга, предложил:
— Наверное стоит податься на Сечь, Карпо. Иначе легко можно угодить в лапы к ляхам.
— А что можно придумать лучшего? Поехали на Сечь. Не прогонят?
— Устроимся как-нибудь. Зато спокойно переждём, пока про нас не забудут.
— Тебе хорошо, а я бывший реестровый казак, могут не принять, — усомнился Карпо.
— У меня много там друзей, Карпо. Не бойся, помогут. С Лободой я не одну сотню вёрст отмахал в походах. Не выдаст. И Мазура можно встретить. Он мне не откажет. Всё ж друзья были. Он не схотел пристать к Криштофу, но и меня не стал отговаривать. Этому шляхтичу ни за что не хотел верить.
— И правильно делал, твой Мазур. Я тож думку имел, что Криштофка сумеет поднять народ и казаков, да вот не получилось у него.
— Одначе я так думаю, мой Карпо, что наших людей завсегда трудно было с места насиженного сдвинуть. А одними казаками Речь Посполитую не свалить.
— Если б старшина наша в одну дуду дула, а то что получается? Один за народ, остальные то к Польше тягу имеют, то до москалей ратуют. А мне всё это едино. Что Польша, что Москва! Все поживиться хотят за наш счёт. А у старшины одни собственные думки. Шатаются, ищут лучшей выгоды.
— Наверное, в этом всё дело, Карпо, — вздохнул Демид. — Пока наш брат в верхи не попал — держит за народ, как только возвысился — всё забыл и начинает хуторами обзаводиться. Эх!
— Долго ещё нашему люду придётся горбиться на панов. А они всё больше наглеют, Демид. Король всей шляхте наши вольные земли жалует. А мы покричим, покричим, да и одеваем на шеи ярмо. Народ всё потянет, Демид!
Демид неопределённо пожал плечами, хмыкнул со значительным видом.
— Я бывал в некоторых странах, Карпо. Видел, что там творится. И ничего нового не увидел. Народ везде забит и тянет всех этих вельмож на горбу, во главе с королями, султанами, гетманами, князьями.
— В церквах говорят, что это от Бога, Демид, — неуверенно протянул Карпо, перевернулся на спину, положил ладони под голову.
— Думаешь, князья церкви отодвинуты от кормушки? Ничуть не бывало! У этих князей ещё больше накоплено, чем у светских сильных мира сего. Те на войны, наряды и женщин уйму денег тратят, а те копят, сидят на золоте и выжидают. Вот только чего, этого мы знать не сподобились. Это тайна за семью печатями. Нас туда никогда не допустят, Карпо.
— Богохульствуешь, Демид! Услышал бы преподобный отец…
— Не ты ль ему об этом поведаешь? — усмехнулся Демид.
— Хрен он от меня это услышит, Демид! Пусть другого найдёт!
— Потому и откровенничаю с
