– Он сказал: «Нэ трэба робыты з цього трагэдию», – процитировал Бондарь по памяти. – Перевести?
– А чего тут переводить, все и так ясно…
Беззаботная улыбка исчезла с Костиного лица.
Этого Бондарь и добивался. Пора было настраиваться на серьезный лад. Они ведь не загорать в солнечном Крыму собирались, а работать. Проводить совместную операцию, разработанную их ведомствами. Неунывающий балагур и зубоскал Костя Кардаш из спецназа Главного разведывательного управления и капитан Бондарь, представляющий интересы ФСБ.
Таким образом, оба являлись самыми настоящими секретными агентами, хотя им никогда не доверяли атташе-кейсов, набитых золотыми соверенами. Оружия при них тоже не было, зато каждый имел при себе безупречные документы, у Бондаря они были выписаны на фамилию Стрельцов. Бондарю было не привыкать выдавать себя за кого-то другого, хотя положа руку на сердце он не верил в возможность сохранения конфиденциальности в обстановке глобальной слежки за всеми.
К примеру, совсем недавно он побывал в Астрахани под видом невинного орнитолога, и разве это уберегло его от неприятностей? Задав себе этот риторический вопрос, он закрыл глаза. Гул самолета позволял без труда представить себе милое личико астраханской стюардессы Фатимы, благодаря которой Бондарь познакомился с ее отцом, Ринатом Асадуллиным.
Благодаря, хм… Уместно ли это выражение в данном случае, учитывая, что в результате их встречи Фатима осиротела, а Бондарь взял на душу очередной грех, которых за ним и без того водилось чересчур много?
Стоило ему задуматься на эту тему, как его похолодевшие внутренности ухнули вниз, повторяя маневр самолета, снизившегося сразу на пару сотен метров. Облачная пелена исчезла, открывая взору раскинувшийся внизу ландшафт, кажущийся игрушечным, вылепленным из цветного пластилина. Стали различимы рельефные холмы, островки зелени, ниточки дорог с букашками машин, нагромождение домиков и даже рябь на безбрежной морской глади. Хотя это вполне могли быть самые настоящие волны. Самолет находился еще довольно высоко.
В проходе появилась стюардесса в строгом фирменном костюмчике, плохо вязавшемся с ее почти интимным пришепетыванием:
– Наш воздушный лайнер авиакомпании ОАО «Аэрофлот – Российские авиалинии», рейс Эс-Ю сто девяносто девять, готовится совершить посадку в Симферополе. Просьба пристегнуть ремни и воздержаться от курения…
«Можно подумать, что до сих пор пассажирам дозволялось дымить напропалую», – раздраженно подумал Бондарь, успевший истосковаться по сигарете. Места в салоне так называемого эконом-класса обошлись ему с Костей примерно в двести пятьдесят долларов, и за эти деньги они не получили никаких привилегий, кроме законного права безвылазно томиться в своих креслах на протяжении двух долгих часов.
Близких соседей у них не имелось ни спереди, ни сзади. Салон самолета был заполнен на две трети, не больше. Это раньше отдых в Крыму приравнивался чуть ли не к путешествию в жаркие страны. Теперь же все больше россиян предпочитало проводить отпуска в Турции, Греции или в еще более экзотических краях. Крым перестал быть таким уж привлекательным местом отдыха из-за участившихся тревожных сообщений о грядущем разделе Черноморского флота, бесчинствах татарских экстремистов, учениях НАТО…
Стюардесса, конечно, щебетала не об этом, а о вещах, представлявшихся ей куда более важными. Когда она сообщила температуру воздуха за бортом, Костя недовольно пробурчал:
– Лучше бы сказала, какая температура на земле.
– Градусов тридцать пять в тени, – предположил Бондарь.
– Шутишь? Быть того не может. Мы ведь не в Африке.
– Но и не в Серебряном Бору.
– Черт! – Костя откинулся на спинку сиденья. – Ну почему это каждая горячая точка, куда меня посылают, расположена в самом настоящем пекле? – В его тоне сквозило неподдельное уныние.
– Во-первых, в Антарктиде нашему брату делать нечего, – тихо заметил Бондарь. – Во-вторых, Крым пока что не горячая точка и, надеюсь, никогда таковой не станет.
– Нашими молитвами…
– Нашими стараниями.
* * *
К тому моменту, когда был подан трап и пассажиров пригласили на выход, напарники успели немного размять кости и избавиться от воздушных пробок в ушах. Акклиматизация прошла успешно, хотя, спустившись на бетонное поле, Бондарь и Костя почувствовали себя так, будто их накрыли душным пледом, оглушили раскаленной кувалдой, а потом еще ошпарили кипятком.
Было так жарко, что многие из пассажиров хватали воздух широко открытыми ртами, мало чем отличаясь от рыб, вытащенных из воды. Не ощущалось ни малейшего ветерка.
– Ну и жарища, – пожаловался Костя, рубаха которого успела покрыться влажными пятнами. – Яйца на солнце печь можно, как в Таджикистане, веришь? Однажды мы с ребятами…
– Легче на поворотах, – произнес Бондарь, почти не разжимая губ. – Мы обычные руссо туристо, облико морале. И если уж ты затеял разговор о яйцах, то мы прибыли сюда исключительно для того, чтобы греть их на крымском солнце. Так что наслаждайся.
– Уже, – пропыхтел Костя. – Наслаждаюсь на всю катушку. Это ведь такой кайф, когда тебя поджаривают на сковороде живьем.
– Ты предпочитаешь поджариваться мертвым? – вкрадчиво поинтересовался Бондарь.
– Я предпочел бы уйти из жизни в свежемороженом виде.
– Если ты не научишься держать язык за зубами, то твоя мечта вскоре сбудется. – Голос Бондаря упал до приглушенного шепота. – Давай, вспоминай во всеуслышание Таджикистан, Афган, Ирак. Тебе ведь есть чем похвастаться, верно? А посторонних ушей вокруг хватает.
– Извини, командир. Молчу.
Костя действительно закрыл рот, хотя было заметно, что он еще не выговорился до конца. И что его недавнее предвкушение крымских каникул начало сменяться самым мрачным пессимизмом.
Бондарь не стал его разубеждать. Уж лучше пусть молчит и дуется, чем треплется без конца. Боевой офицер спецназа ГРУ, он должен свыкнуться с мыслью, что внешне мирная обстановка таит в себе массу опасностей. Кому это знать, как не Бондарю, капитану оперативного отдела Управления контрразведывательных операций ФСБ. Если Костя не доверится его опыту, то их совместная миссия завершится слишком рано. А ведь за ее провал придется отвечать собственными головами. Головами, принадлежащими в настоящий момент сугубо штатским лицам – двум гражданам Российской Федерации, находящимся на территории независимой Украины. Настолько независимой, что никто тут не станет церемониться с парочкой москалей, утративших бдительность. Вступаться за них некому. Или пан, как говорят на Украине, или пропал. Что касается Бондаря, то ему пропадать определенно не хотелось, несмотря на одуряющий зной.
К тому моменту, когда гомонящая гурьба пассажиров ввалилась в прохладное здание аэровокзала, все они смахивали на группу грешников, проделавших ознакомительную экскурсию в аду. Но их мытарства только начинались. Потому что теперь за них взялись симферопольские таможенники, настырные как черти.
