может никого не атаковать, если я прикажу. Только вот, судя по тому, как ко мне здесь относятся, как уважают чужую собственность и мои права, делать этого мне нет никакого смысла. Я до сих пор не нарушил ни единого закона, а мой фамильяр защищает мой дом. Так что давай, рискни, отправь бойцов на штурм, — спокойно улыбнулся, совершенно не переживая о возможных смертях.
Во-первых, они не пойдут на это. И так уже трое оказались ранены, пытаясь проникнуть внутрь. Думаю им этого хватило, чтобы понять, насколько глупо идти на штурм. Во-вторых, если проверяющий проник на территорию, проигнорировав предупреждающие надписи и войдя внутрь охранного периметра, то он сам себе дурная голова. Он не мёртв. Это я знаю точно, ведь грибница уже со мной на связи. Так, спеленала его, какими-то грибами галлюциногенными накачала, и тот приход словил. Машка его уже откачивает.
— Фамильяр? Лживый шакал! Их нет в базе. Приготовить бронетехнику! — рявкнул офицер, на что я лишь рассмеялся.
— В моей машине в бардачке папка коричневая, там паспорт фамильяра. Лучше расскажи, как этот придурок вошёл в охраняемую Химерой зону без разрешения? Он суицидник? Впрочем, ему повезло: он жив. В доме отдыхает. Мои люди помогают ему прийти в себя. Но скорая помощь ему бы не помешала…
Любопытно, а почему от Маши и Кена нет ни привета, ни ответа? Почему они мне не позвонили? Бабуля с дедулей поехали с утра в пригород на какую-то ярмарку сельскохозяйственную за семенами, так что тут всё понятно. Но эти-то двое могли позвонить!
— И с чего это я должен тебе верить?
— А с чего бы и нет? Я ничего не нарушил. Ты меня скрутил, вы проникли на мою территорию, тебе звонили люди из КГМБ, на которых я работаю. Ты уже понимаешь, как дурно пахнет это дело, майор. Отправь гонца, возьми папку, пойми, что дебил не я, а тот, кто не проверил информацию и полез, игнорируя предупреждающие надписи на воротах. Пошевели своими мозгами немного и, пока никто не умер, а разрушения моей собственности не достигли размера твоей пятидесятилетней зарплаты, проверь информацию, которую я тебе сообщил. Хуже, по крайней мере, не будет. И ещё: свяжись с моими людьми в доме, они подтвердят…
— Как будто мы не пытались! Телефон твой не работает!
— А на мобильный не судьба? Номер я подскажу. Давай уже, шевелись, пока горе луковое, пришедшее меня проверять, не откинулось. Ему и впрямь надо промывание сделать и немного заботы врачей и лекарей. Отравился.
— Откуда ты знаешь?
— Так я с фамильярами своими общаюсь… Техники рода и всё такое. Короче, майор, со всей своей благородной ответственностью заявляю: если тебе и твоим людям нужна помощь — я помогу! Уж не знаю, из-за чего в ваших бумагах или где там ещё не отобразилась регистрация моего фамильяра и всё это превратилось в этот фарс… Короче, если будете хернёй страдать, то разбирайтесь, как хотите. Сутки посижу за решёткой и меня выпустят. А вот тебе придётся думать, что делать со всем этим дерьмом.
Наши взгляды встретились, и уже через мгновение какой-то молодой сержантик подбежал к моей машине и начал рыться в бардачке.
— ЕСТЬ! — донёсся его счастливый и зычный голос, доказывающий, что разум в нашем деле преобладает.
Подъехали и ребята от Багратиона, о чём-то несколько минут общались с майором и другими офицерами, прибывшими сюда. Покрутили мои документы в руках, о чём-то покричали, помахали руками, покорчили друг другу недовольные рожи — и отправились ко мне.
— Как дозвониться до тех, кто в доме забаррикадировался, — с ходу задал вопрос майор, а идущий рядом «серый пиджак» посмотрел на мою щёку и повернулся к офицеру.
— Его что, били?
— Упал случайно, — не стал я тратить время на всякую мелочь и продиктовал номер телефона.
«Абонент временно недоступен, пожалуйста, позвоните позднее».
— Ерунда какая-то… — подытожил я.
У Кена телефона-то и не было. Он пользовался Юлиным время от времени. Обычный телефон тоже не работал. Странно это…
— Тогда план «Б». Фома, забери мой телефон, занеси в дом, отдай Маше или Кену, — произнёс я вслух, и ещё до того, как майор из спецназа успел изобразить непонимание на своём лице, пушистый вылез в своей кожаной микрокосухе и в очках из какой-то дыры и, стащив телефон, исчез.
— Это что, хомяк был? — удивился майор, пытаясь найти, куда пушистый скрылся.
— Набирайте мой номер…
Продиктовал телефон, и Маша в этот раз ответила.
— Мирослав? Это ты?
— Да, Маша, что там у вас происходит?
— Тут творится что-то непонятное… Кругом полиция, бойцы, к нам пытались проникнут… Гриша отметелил каких-то ребят в странной униформе и выкинул за забор. Один, правда, с дедом Мухой встретился, и тот ему пыльцы прямо в лицо накидал… У него сильное отравление. Мухомор всё-таки атаковал… Сделала всё, что могла, но ему всё равно скорая нужна. А я боюсь выйти. Я видела снайперов…
— Успокойся. Я сейчас решаю возникшее недопонимание. Пострадавший — он первым вошёл внутрь? Разрешение спрашивал?
— Нет. Он заскочил внутрь так внезапно и быстро, тряся какими-то бумагами и корочкой, когда Кен посылку принимал, что никто ничего не успел сделать. Ему сразу же охрана вломила… Мирослав, страшно-то как… Мы ведь ничего такого не сделали?
— Нет, ты вообще молодец, что первую помощь оказала. А с телефонами что случилось? До вас не дозвониться.
— Это колючка этот… Возле электрощита копошился и чуть пожар не устроил. Электрощит сгорел к чертям, сработала защита, мы без электричества. Мой телефон тогда на зарядке стоял — тоже сломался.
— Плохо. Но ничего страшного. Главное, что все живы. Впредь будем умнее. Можете вынести раненого и передать скорой?
— Да. Я вынесу, босс, — раздался голос Кена.
Я на секунду замялся, пытаясь вспомнить, в каком образе сейчас Кен. Вроде бы в своём «базовом», а не как Худопалов… Не хотелось бы сейчас отбиваться от новой волны вопросов из-за этого… Да, точно! Он с утра ещё жаловался, что купленная на время операции одежда ему теперь не по размеру. Худопалов был тем ещё дылдой.
— Выноси.
Я посмотрел на «серых пиджаков», на майора и выставил вперёд руки, скованные наручниками.
— Майор? — повернулся к офицеру агент имперской разведки.
— Ключ… Куда я его положил?.. Не могу вспомнить, — видимо, решил таким образом поиграть мне
