— Тут все свои, сколько лет друг друга знаем.
— Согласен с Виктором Александровичем, мы тоже хотим послушать, что там с этим Елизаровым, — включился в разговор плотный крупный мужик с начинающей седеть, пепельной шевелюрой в сиреневой рубашке с ослабленным узлом галстука и расстегнутым воротничком.
— Поддерживаю, — поддакнул четвертый, мелкий с невыразительным лицом профессионального шпика, способного раствориться в любой толпе. Роскошный двубортный костюм цвета морской волны и кожаные итальянские туфли ручной работы в отличие от серой внешности сразу привлекали внимание, подчеркивая высокий статус владельца.
— У меня от присутствующих товарищей тайн нет, — заявил Владимир Петрович. — Все люди не простые, проверенные, занимают ответственные посты, допущены к секретам государственной важности, подписки давали. Дело с Елизаровым каждого из нас касается. Говори прямо, что произошло.
Семен Иванович несколькими скупыми фразами обрисовал ситуацию. По мере его повествования лица присутствующих мрачнели.
— У меня просто слов нет, — с окаменевшим лицом процедил Владимир Петрович, когда полковник закончил. — Это же надо, даже такое простое поручение твои дуболомы запороли. Было сказано, привезти Елизарова для разговора, действовать аккуратно, человек не простой. Какого черта, его запугивать начали?
— Старший лейтенант напортачил, — пожал плечами полковник. — Он этих «новых хозяев жизни» ненавидит. А тут такой случай представился над кооператором поглумиться. Прохоренко, как я понял, сначала промолчал, смотрел реакцию Елизарова, а потом исправлять ошибку было уже поздно, под раздачу попал.
— Что это за Рембо такой недоделанный, Елизаров? — раздраженно буркнул толстяк. — Ладно, наших пацанов отлупил. Они ещё щенки зеленые, хоть мой Виталик рукопашкой с лучшими инструкторами несколько лет занимался. И, честно говоря, за дело вломил. Я своему ещё добавил, чтобы в следующий раз не жопой, а головой думал. Но чтобы четырех офицеров ПГУ уложить, отобрать оружие и сбежать, такого я даже представить себе не могу.
— Елизаров — очень опасный тип, — пояснил Семен Иванович. — Два раза привлекался к уголовной ответственности. Воровство и хулиганство. В третий раз грабеж не доказали. Рос во дворах со шпаной, дрался с детства. Несколько лет назад неожиданно увлекся боксом. По имеющимся сведениям в ринге на равных стоит с мастерами, некоторых даже переигрывает в спаррингах. И он не один с вашими пацанами бодался. Ещё водитель был, десантник, тяжеловес, мастер спорта по самбо, детина, ростом за метр девяносто и весом далеко за сотню кэгэ. Неудивительно, что они вдвоем легко вздули троих детишек. В случае с нашими сотрудниками, как я понял, сыграл фактор неожиданности. Елизаров сымитировал сердечный приступ, неожиданно локтем вырубил Семенова, затем укусил за нос и надавил на глаза Лемешову, а потом отправил его в грогги, сломав переносицу. Дальше все было проще, нокаутировал старшего группы, забрал ствол, заставил шофера остановиться, а потом вырубил.
— Что делать будем? — толстяк перевел взгляд на Владимира Петровича. — Я так понимаю, поговорить с ним мы сейчас не сможем? Ожидать несколько часов пока он проснется, глупо. Мы все люди занятые, у каждого много дел.
— Похоже, да, — мрачно подтвердил хозяин. — Мне Бобков звонил. Очень злой был. Ему уже сообщили. С нами не ссорился, выражения выбирал, но выразил недовольство нарушенными договоренностями и попросил отпустить директора «Ники» как можно быстрее. Добавил, что если к утру его не увидят, друзья Елизарова дадут большую пресс-конференцию, в том числе международным СМИ. Расскажут свою версию о кровавом КГБ и о конфликте с нашими детишками. Представляете, какой скандал начнётся⁈ Как я понял, у них ещё и возможности выхода на телевидение есть. Причем не только на наше.
— А ты что ответил? — помрачневший крупный седой мужчина резко дернул вниз расслабленный узел галстука и шумно выдохнул.
— Что я мог ответить, Борис Алексеевич? — пожал плечами тощий. — К тому времени информацией, что там произошло, не владел. Сказал, договоренностей не нарушали, возможно, кто-то из наших захотел с ним поговорить. Пообещал разобраться. Если кооператор у нас, отпустим.
— Так что, переговорить с ним сейчас никак? — уточнил мелкий в костюме цвета морской волны.
— Никак Николай Игнатьевич, — подтвердил полковник. — Агент «Леди» вырубила его спецсредством — иглой с парализующим и усыпляющим препаратом, в грудь влепила. Антидот, чтобы быстро привести в чувство, есть. Но специалисты рекомендуют его использование только в самых крайних случаях. Имеется вероятность серьезных последствий вплоть до летального исхода. Мы же не будем так рисковать?
— Не будем, — чуть помедлив, недовольно буркнул Владимир Петрович. — Только конфликта с Бобковым нам сейчас не хватает для полного счастья. Если бы вопрос с Елизаровым стоял остро, можно бы было наплевать на его оскорбленные чувства. Вероятность международного скандала намного хуже. Сами знаете, как Михаил Сергеевич к этому относится. Если есть хоть малейшая вероятность, что мы не сможем его предотвратить, такого развития событий следует избегать. Засветка для нас смерти подобна. После неё нам даже сельмагом в глухой деревне управлять не доверят. Если начнут копать глубоко, представляете, дальнейшие последствия? Это в Союзе мы можем всё, или почти все. А над иностранными СМИ контроля не имеем. Зато они могут повлиять на самого. Мы же хотели с кооператором договориться, как сказать, подстраховаться и предложить выгодные проекты, от которого ни один нормальный бизнесмен не откажется. Сейчас это будет сделать сложнее. Думаю, после всего произошедшего, Елизаров будет очень зол. И неважно, что он скажет. Наше предложение воспримет за слабость, может попытаться сесть на голову. В любой момент может сделать пакость. Уголовники — люди злопамятные и мстительные.Тем более мы все вопросы легко порешаем и без него. Придется обойтись без подстраховки, после всего произошедшего, она невозможна. Пока невозможна. Пусть пройдет время, он успокоится, придет в себя, а там решим, стоит ли что-то делать дальше.
— Думаешь, он не захочет отомстить? — Борис Алексеевич прищурился, задумчиво рассматривая лицо хозяина.
— На данном этапе это исключено, — твердо ответил Владимир Петрович. — Елизаров, кто угодно, но не дурак. Уверен, Филипп Денисович аккуратно объяснил, с кем он имеет дело. И ничего непоправимого пока не произошло. Наоборот, можно так вывернуть, что кругом виноватым будет кооператор. Кстати, задание тебе, Семен Иванович. Налицо нападение на сотрудников Комитета и нанесение телесных повреждений, как минимум, легких и средней тяжести. Подготовь свою версию произошедшего, дискредитирующую Елизарова. До поры до времени, её придержим.
— Сделаю, — кивнул Семен Иванович.
— Бобков на своей должности не вечен, — продолжил Владимир Петрович. —
