склонившись к ее уху.
— Не стоит. Иначе тебя он тоже накажет.
Оглядев ее в сомнении, Армин крепко обнял девушку, прижимая к себе на доли секунды, и, пожелав удачи, двинулся к выходу, периодически оглядываясь. Микасе стоило титанических усилий выдавить из себя усталую улыбку в благодарность.
Каждый мускул болезненно напрягся, как только капитан Леви остановился напротив нее, осуждающе оглядывая с ног до головы.
Нахмурившись, он продолжил:
— У меня для тебя есть сюрприз, который ты точно оценишь по достоинству. В течение следующего месяца после каждой миссии ты будешь оставаться на ночное дежурство. Если тебе посчастливится оказаться в пасти титана — твой братец продолжит начищать посуду и готовить харчи за тебя.
Он с неким мрачным удовольствием рассматривал ее лицо, скрестив руки на груди. Микаса погасила в себе вспышку гнева и безразлично посмотрела на него в ответ.
Ей показалось, что такая реакция Капитана не устроила: он прищурился, поджав губы.
— И завтра перед тренировкой зайди ко мне.
— Есть, сэр. Разрешите идти?
— Свободна.
Микаса развернулась, быстрым шагом покидая помещение. Смятение мгновенно вытеснило раздражение и недовольство: ей хотелось спрятаться. Непонятно, от чего: от своих же чувств или капитана.
На следующее утро в столовой, как обычно, стоял гул: кадеты оживленно переговаривались, параллельно поглощая быстро остывающий завтрак. Микаса сидела за одним столом с ребятами из ее выпуска, старательно игнорируя присутствие сидящего напротив Эрена. Они ни разу не пересеклись после миссии, и ей было почему-то некомфортно находиться рядом с ним.
— Мне кажется, или у титанов разнообразие в еде больше, чем у нас, — недовольно пробубнила Имир, зачерпывая ложкой вязкую, комковатую овсянку.
— Уж лучше есть такое, чем стать чьим-то завтраком, — усмехнулся Жан, оглядывая ребят в ожидании поддержки.
Армин, сидящий сбоку от Микасы, кивнул.
— Действительно, — подтвердил Конни, соскребая с тарелки остатки еды.
— Вот бы чего-нибудь вкусного стащить с офицерского стола, — мечтательно протянула Саша.
— Тогда будешь на пару с Микасой драить замок, — усмехнулся Эрен, задерживая взгляд на сестре.
Микаса проигнорировала его замечание, ощущая прилив недовольства. Он так пренебрежительно относился к ней в последнее время, что такие слова после долгого отсутствия общения ранили ее.
— Капитан прицепился к ней потому, что не терпит конкуренции, — важно добавил Жан, пережевывая хлеб, — она сильнее нас всех.
— Ему все равно на меня. Давайте закроем эту тему.
Аккерман перевела взгляд с тарелки на брата, сидящего напротив, не понимая, кому адресовала эту фразу. Он встретил ее взгляд с присущим равнодушием и отвернулся.
За столом наступила гнетущая тишина.
Микаса ненавидела привлекать внимание, но каждый раз оказывалась в центре обсуждений. Ей нравилось занимать второстепенные роли в дружбе, ни с кем не сближаться полностью: Аккерман было хорошо с Армином и Эреном, но теперь, когда последний будто отделился от их троицы, в сердце осталась зияющая кровоточащая рана.
Есть больше не хотелось, как и оставаться в столовой — молчание никогда так прежде не давило. Пожелав всем приятного аппетита, Микаса встала из-за стола, унося посуду к мойкам.
С одной стороны, ей хотелось поговорить с Эреном наедине, выяснить, когда в их отношениях прошла трещина, но с другой стороны Микаса понимала, что его приоритеты давно сменились, а трещина была всегда, лишь разрастаясь с годами службы и окончательно отдаляя их. При поступлении сюда цель ее жизни была в том, чтобы защитить брата, но сейчас, когда он стал невероятно сильным, порывы защитить его выглядели жалкими. Наверное, и капитан понимал это.
По пути в его кабинет Микаса обеспокоенно поправляла одежду в надежде избежать не самых лестных комментариев о своем внешнем виде. Повязанный вокруг шеи шарф, контакт с которым всегда приносил ей облегчение, лишал возможности дышать полной грудью. Горячо любимая ею вещь вдруг показалась настоящей удавкой.
Остановившись перед дверью, Микаса потянулась к шарфу, нерешительно стягивая его с шеи, и постучалась.
— Капитан, — Микаса приложила кулак к груди, как только дверь открылась.
— Проходи.
Внутри просторного помещения пахло свежестью; она оглянулась, замечая, что с ее последнего визита здесь практически ничего не поменялось. Ей часто приходилось наведываться к Аккерману в кабинет из-за собственной глупости и непослушания за очередным выговором.
Он сел за стол, жестом приглашая ее занять место напротив. Как только Микаса села, мужчина подвинул к ней стопку бумаг и несколько папок.
— Пока я заполняю оставшиеся документы, распредели страницы в правильной последовательности, затем сложи по папкам.
— Да, сэр.
Положив шарф на колени, Микаса осторожно взглянула на капитана, подмечая, что выглядел он крайне изнуренным. Его лицо приняло бледный оттенок, под глазами проступали темные следы. Он неторопливо водил пером по бумаге, но взгляд его был устремлен в одну точку, будто думал он совсем не о документах. Чувство неловкости вынудило ее отвести взгляд: Микасе показалось, что она влезает во что-то слишком личное, позволяя себе так пристально рассматривать капитана.
Разложив бумаги, она принялась отыскивать первую страницу, без особого интереса оглядывая текст, выведенный аккуратным почерком. Ей с трудом верилось, что один человек мог написать столько: может, поэтому он был таким уставшим.
Микаса продолжала старательно перебирать документы в попытке не спутать многочисленные страницы, но оглушительно-громкие мысли мешали сосредоточиться. В очередной раз сбившись со счета, она обреченно вздохнула и, оторвавшись от бумаг, взглянула на сидящего напротив капитана Леви.
— Капитан, — Аккерман втянула голову в плечи, словно по привычке пытаясь скрыться за снятым шарфом, — можно задать вопрос?
Скрип пера прекратился: он поднял голову, отчего грубо стриженные пряди упали на лоб, и с некой заинтересованностью посмотрел на Микасу.
— Слушаю.
— Почему вы ненавидите Эрена?
— Я не могу ненавидеть своих подчиненных, — без промедления ответил он, — ко всем у меня одинаковое отношение.
— Но вы унижаете его. Причем постоянно. Наказываете вы меня больше остальных за то, что я просто пытаюсь защитить брата.
Он перевел взгляд на документ, вновь взяв в руки перо, будто этот разговор уже наскучил ему.
— Любовь к нему исказила твое восприятие некоторых вещей. Никто не нарушает моих приказов на миссиях, кроме тебя. Думаешь, я не знаю, как остальные шастают по ночам, обжимаются по углам или крадут вино с кладовой? Поверь мне, я знаю все обо всех. И они получают равноценное наказание. Но это уже не твое дело.
— Ваши приказы ставят жизнь Эрена под угрозу. Никто не ослушивается вас, потому что им все равно на него! — в сердцах воскликнула Микаса.
— Твои товарищи понимают, что, когда я приказываю остановиться, значит, я трезво оцениваю риски и знаю, что им не справиться, — мужчина поднял голову, вновь оторвавшись от заполнения документа, — ты же перебарщиваешь с
